Павел Вархол OFMConv

Христос нищий и распятый – таким видел Божьего Сына святой Франциск. Господь родился в бедности, постоянно странствовал по деревенькам и небольшим городкам, а закончил жизнь на кресте из любви к людям. Именно такому Христу Франциск посвятил свою жизнь, именно такой Христос возвел его на высоты святости, уподобив Себе знаками страданий и славы.

Как полагал Франциск, бедность полнее всего выразилась в тайне Воплощения, а крест – в тайне Искупления. Поэтому Рождество является началом Крестного пути, а Страстная Пятница – завершением и увенчанием Воплощения.

Христос святого Франциска, несмотря на бедность и унижения, всегда велик мощью Божества и богат мощью царственности. Он близок к нам, как человек, но пришел издалека мощью и силой Своей Божественности.

Не отвергая образ Христа нищего и распятого, следовало бы упомянуть и о том, каким образом Франциску удалось разглядеть в Нем Царя. Очевидно, это только одна из граней восприятия – когда Франциск созерцает Божество и цар­ственность Христа.

Для Франциска на первый план всегда выходит образ Христа бедного, униженного и смиренного, но образ Христа-Царя также важен для святого.

Примечательно то, что Франциск воспринимает Христа-Царя не в иконописном образе XII века – как торжествующего Вседержителя, недоступного Бога, прославленного Учителя, высочайшего Судию, Которому в страхе воздают почести. Франциск видит Господа бедного и распятого. По его мнению, величие Господа явлено в яслях, на кресте и в Евхаристии. Бог явил Себя в человеческой хрупкости, пройдя через бедность, страдания и презрение. То, что нельзя соединить, оказывается соединено: Бог – смиренный, и только потому всемогущий; Он слабый, и только потому сильный; Он бедный, и только потому богатый; Он умирает, и только потому оказывается живым; Он гоним, и только потому непобедим.

Великий Царь

Еще в самом начале своего пути Франциск утверждал: «Я глашатай великого Царя». В те времена вступление в монашеский орден сравнивали со вступлением в сословие рыцарей, только предводителем войска был не земной король, но сам Христос – Царь, Вождь, Господь, – превышающий всех иных властителей. Христос был Царем над царями, Ему приносили присягу верности. Величие Вождя дает рыцарю определенную гарантию безопасности, а победоносные сражения позволяют приобщиться к цар­ской славе. Эти рыцарские принципы – честь и верность великому Господину, – Франциск в полной мере реализовал в себе и смог передать своим духовным детям.

Потому нет ничего удивительного, что Франциск ответил без колебаний на вопрос, от кого он может получить большее добро. Франциск выбрал высшего Господина, потому что только от Него исходит большее благо. Когда юноша услышал призыв: «Ступай, Франциск, восстанови дом Мой…» – он сразу же решился отстроить разрушающуюся церквушку. Но тогда Франциск еще не знал, что в этих словах сокрыта тайна. Только позже он сумел постичь намерения Христа, пожелавшего доверить ему восстановление Церкви, к которой принадлежит весь народ Божий – а значит, и сам Франциск, и все братья, призванные через крещение. Царство Божие, явленное некогда людям «в словах, делах и присут­ствии Христа», через Франциска должно было открыться заново. Итак, задачей Ассизского Бедняка как одного из «членов мистического Тела Христа» (ср. 1 Кор 12, 12–14), которым является Церковь, было вылечить больные члены и вдохнуть в них новую свежесть евангельской жизни. В исполнении этой миссии, продолжающей дело Христово, Франциск проявил верность. Он сохранил великое почтение к священникам, епископам, Папе – то есть к тем, кому Христос доверил быть источниками света в мире. Властью, данной от Бога, они совершают крещение, отпускают грехи, преподают Причастие. Они преумножают Царство Христово среди всех народов через исполнение спасительных замыслов Божьих и являя нам Христа – Царя человеческих сердец.

Дух Франциска был настолько преисполнен Божьей любовью, что в присутствии святого люди ощущали Царство Небесное уже здесь, на земле, – Царство истины и жизни, святости и благодати, справедливости, любви и мира.

Господь подтвердил, что Франциск верно служит высочайшему Царю: некоторые братья, увлеченные идеей Франциска, получили откровение о Царстве Божием и о возвышении в нем Серафического Отца. Святой Бонавентура так пишет об одном из этих откровений:

«Увидел [брат Пацифик] среди множества престолов в небе один более прекрасный, чем другие, украшенный драгоценными камнями и сверкающий особым великолепием. Удивляясь красоте великолепного престола, он начал в беспокойстве размышлять, для кого же этот престол предназначен. Тогда он услышал голос, говорящий ему: «Престол этот принадлежал одному из падших ангелов, а теперь сохраняется для смиренного Франциска»».

Человек великой веры, каким был Франциск, не сомневался в дословном исполнении обетования Христа: «Вы, последовавшие за Мною… сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф 19, 28). Разве не говорится в этом тексте о возвышении Христа и его верных последователей?

Царь Франциска – это Тот, Кто дарует всем участие в Своей Божественной жизни. Жизнь святого была доказательством переживания этой Божественности. Это переживание углублялось через мистический опыт, трансцендентные и имманентные ощущения, превышающие обычные человеческие понятия.

Когда Франциск говорил о Христе, он называл Его не только «Царем», но прежде всего «Богом», «Господом», «Владыкой», «Искупителем», «Первосвященником», «Творцом», «Всевышним». Он прекрасно выразил это в «Песне хвалы Богу в творениях»:

«Всевышний, всемогущий, всеблагой Господь!..»

Ассизский Бедняк, говоря о Сыне Божьем, не отделял Его от остальных лиц Пресвятой Троицы. Называя Христа «Царем», Франциск повторял, что царство принадлежит Богу Отцу, а миссия Сына подчинена воле Отца. Когда он произносил слова «Бог», «Владыка», то всегда относил их к Отцу.

Иногда, подчеркивая заслуги Иисуса Христа, Франциск относит их также и к Отцу. Например, в «Послании, обращенном ко всему Ордену» он особо выделяет роль Христа, Который дарует Себя верным в Евхаристии:

«Каковой, хотя и кажется присутствующим в разных местах, однако остается неделимым и никакого ущерба не знает, но един повсюду, как Ему угодно, действует с Господом Богом Отцом и Духом Святым Заступником во веки веков. Аминь».

Поэтому легко заметить, что Франциск никогда не воспринимает Христа в отдельности, а всегда – в отношениях любви с Отцом. Ассизский Бедняк утверждает, что ему открыто живое знание божественности Христа и Его равенства Отцу и Духу. Эта идея становится также источником рассуждений о Христе у знаменитых францисканцев, особенно в христологических взглядах св. Бонавентуры, который пишет, что «все было сотворено Христом и во Христе как в предвечном Слове. Оно создало мир и стало источником всего творения (totius creationis origo). Вместе с Отцом Христос является Творцом и Господом всего сущего. Несотворенное Слово – это принцип всего сущего (universale principium). Слово – это источник животворящего света (fontalissima lux), источник высшей доблести (fontalissima virtus) и источник богатейшей жизни (fontalissima vita). Предвечное Слово не только творит, но также и поддерживает существование всего, что было Им сотворено».

Еще выразительнее Божество Христа описал в своих трудах блаженный Иоанн Дунс Скот и представители его школы. Для них Во­площенное Слово больше говорило о славе, великолепии и силе Бога, чем о смирении и бедности, – то есть об умалении Бога. Эти тенденции богословской мысли оставили значительный след во францисканском богословии. Делая акцент на Божественном, богословы зачастую упускали из виду целостное понятие Франциска о Христе. Божество Христа для Ассизского Бедняка выражалось прежде всего в аспекте бедности и креста.

В «Посланиях» отмечается также, что Христос для Отца является прежде всего возлюбленным Сыном. Главная цель Сына – любить и почитать Отца от имени всего человечества: «Тот, который Тебя всегда за все вознаграждает». Сын – это слуга, глашатай и почитатель Отца, поэтому только в Христе Отец может обрести радость. Это также одно из интересных утверждений христологии Франциска, которое позже развивала францисканская школа. Человек нуждающийся и грешный, недостойный призывать имя Божье, не может молиться Отцу, почитать и славить Его иначе, чем через посредничество Сына. Христос – единственный Посредник всякой благодати, которую Отец ниспосылает на людей. Он – единственный Почитатель, жертвующий благодать Отцу от имени всех своих братьев.

Царь-Бедняк

Взгляд Франциска на Христа-Царя был бы односторонним, если бы не включал в себя идею бедности. В то время идея царственности Христа тесно связывалась с добровольной бедностью, а впослед­ствии привела и к стремлению реформировать Церковь. От вальденсов XII века до ранних реформаторов XIV–XV века – Уиклифа, Гуса и других – проблема добровольной бедности Христа-Царя была выражением протеста против богатства церковников.

Франциск, желающий обновить облик Церкви и дать ответ на вопросы, связанные с бедностью, выработал свою собственную интерпретацию. Его протест против богатства и расточительности церковных властей не выражался в критике, как у вальденсов или великих реформаторов, но основывался на примере настоящей жизни по Евангелию в крайней бедности. Выбирая бедность, он отбросил ложное понимание всеобъемлющей власти Христа, на основе которого церковные власти утверждали свое право копить имущество. Своей жизнью Франциск доказал, что знаком принадлежности к Христу – Царю и Владыке – является не богат­ство, но бедность. Через эту ценность мы вновь обретаем достоинство царского призвания по образу бедного Христа – Царя вселенной.

Видя, что «бедность отвергли уже почти во всем мире» даже ученики Христа, «Франциск решил обручиться с ней вечной любовью» и показать красоту бедности. Он сделал это официально перед Папой Иннокентием III, когда представлял Устав основанной им общины. Чтобы рассказать Папе о сверхприродной, царской бедности, Франциск обратился к притче.

«Он рассказал ему притчу, услышанную от Бога, – о богатом Царе, который охотно обручился с прекрасной бедной девушкой, а также о детях, подобных Царю и воспитанных во дворце. И прибавил следующее толкование: «Не следует опасаться, что дети и наследники предвечного Царя погибнут от голода. Ведь это те, которые силой Святого Духа рождены от бедной матери, и те, которые духом бедности должны быть рождены в нищенствующем ордене. Царь небес обещал своим последователям вечное царство (Мф 19, 28) – конечно же, Он дарует им то, что обычно дарует и добрым, и злым»».

Разве не сверкает в словах этой притчи царская драгоценность бедности? «Богатый Царь» – это, конечно же, Христос, а «прекрасная и бедная девушка» – бедность, с которой Он добровольно обручился из любви к человеку. Дети, «подобные Ему и воспитанные во дворце» – это Франциск и все его последователи. Бедняк, созерцающий «богатого Царя» и обручившийся, как и Он, с бедностью, не боится сказать Папе, что от голода и лишений не погибнут ни он, ни его братья. Присовокупляя библейские цитаты, Франциск утверждает, что тот, кто избрал бедность, является «наследником предвечного Царя» и несет на себе печать истинной принадлежности к Богу. В духе веры Франциск уверяет Папу, что Господь дарует им все необходимое, так как Бог-Любовь неустанно заботится о человеке.

Величие этой истины не было бы так притягательно для людей, если бы его не распознал и не воплотил в своей жизни святой Франциск. Он выступил как «режиссер» Бедности, жестокой в своем реализме, и это увлекло многих людей. Многим стало понятно, в чем заключается ее ценность. Христос, проявивший героизм бедности в яслях, на кресте и в Евхаристии, воссиял в глазах людей как Тот, Кто достоин подражания. Он может всех привлечь к Себе, ибо «кроток и смирен сердцем» (Мф 11, 29), обещает Свое Царство нищим духом (Мф 5, 3; Лк 6, 20), спасает грешников. Крайняя степень бедности Христа выразилась в безоружной и осмеянной любви на кресте, и через эту бедность он стал истинным Царем всего человечества.

Франциск, ощущая себя избранным наследником предвечного Царя, называл бедность явным знаком Царства, «драгоценной жемчужиной» (Мф 13, 44–46), которую необходимо заполучить. Он не сомневался, говоря о бедности как об «особенном пути спасения, а также плодородной почве смирения и жизнетворном корне совершенства».

Он призывал братьев брать пример с Иисуса, который «обнищал ради вас» (2 Кор 8, 9) в этом мире, чтобы обогатить людей Своей бедностью и истинно нищих духом сделать царями и наследниками Царства Небесного (Мф 5, 3).

Для Франциска бедность была участием в цар­ственности Бога. Стараясь тронуть сердца сынов Церкви, он со слезами на глазах твердил, что «бедность является царицей добродетелей, ибо от Царя царствующих (1 Тим 6, 15) и Его Матери-Царицы исходит такое великолепное сияние». По его мнению, добровольное принятие бедности не означает очутиться в рабстве у лишений. Напротив, это значит – поступить на почетную рыцарскую службу при дворе величайшего Господина, всемогущего Бога. Бедность приводит нас ко вратам Царства Небесного и к вечной жизни под по­кровительством наилучшего Отца. Бедность – это легкоатлет, бегущий к Царству Божьему (ср. 1 Кор 9, 24), ничем не отягощенный, «как орел» (Иер 48, 40), поющий «новую песнь» (Откр 5, 9). Она воспаряет ко Христу, Повелителю и Жениху бедности, Царю и Господу вечной жизни.

Св. Франциск хотел, чтобы бедность Христа, выраженная особым образом в тайне Рождества, напоминала нам, что уже на этой земле мы участвуем в Божьем Царстве. Если Бог бесконечного Величия пришел на землю в крайней бедности, то Его последователи также должны идти этой дорогой.

Нищий Искупитель поистине стал жизнью Франциска. Для него воплощенный Сын Божий – это истина, позволяющая познать Божество Отца, это путь, ведущий к Богу, в царство света и счастья. А также полное раскрытие собственной личности – по примеру бедного Христа-Царя.

Распятый Царь

Воплощение и Рождество, где в полной мере выразилась бедность Сына Божьего, привели Франциска прямо к кресту, с которого высвечивается новый лик Христа. Это распятый Господь, обладающий царской властью. Божество соединилось с человеческой природой. Если основой Царства, о котором говорит Христос, является бедная жизнь, то вершиной Царства является дело искупления. Христос завоевал себе подданных не с помощью силы, но через безусловную любовь, выраженную в полной мере на кресте.

В XIII веке нередко говорилось о человеческой природе Христа, но Ассизский Бедняк не переставал видеть в Господе величие и царское достоинство. Франциск представлял Его как победителя, как Судью, восседающего одесную Отца, согласно средневековым образам. Святой почитал Господа и в Младенце, спящем в яслях, и в страданиях Крестного пути. Франциск в духе созерцал Его путь на Голгофу, а на горе Ла Верна уподобился Распятому, став «другим Христом» (alter Christus).

Для Франциска путь страданий и унижений, а также смерть Господа на кресте – это достоверная иллюстрация тайны кенозиса (умаления Бога) и одновременно тайны обожествления и царственности. Господь царствует с креста, а крест – это знак позора и унижения. Победа Христа значит несравненно больше, чем победы любого земного властелина. Царь Франциска не только «Сам согласился умереть», но и умер «за всех». Он проиграл по-человечески, но выиграл по-Божески, ибо сказал: «Царство Мое не отсюда» (Ин 18, 36).

Искупительная смерть неразрывно связана с близостью Отца. Христос, словно рыцарь, приносит обет своему королю и исполняет волю Владыки. Он по-рыцарски сражается до конца – не мечом, а крестом – и одерживает победу. Как «бедный, страдающий и нагой» Он совершает дело искупления, полностью доверяя себя Отцу и соединяясь с Отцом. Через Cвои страдания, слезы и одиночество Христос дает свидетельство о любви Отца, который Его не оставляет. Христос выдерживает это испытание и привлекает к Себе всех, кто хочет участвовать в деле искупления.

Тайна искупления настолько захватила Франциска, что он сложил молитву и передал ее братьям, чтобы вместе славить Бога:

«Поклоняемся Тебе, Господи Иисусе Христе, здесь и во всех церквях Твоих, какие есть во всем мире, и благословляем Тебя, ибо Ты святым крестом Своим искупил мир».

Сегодня без этой молитвы невозможно представить себе францисканские духовные упражнения. Всё новые поколения последователей Франциска славят величие крестной Жертвы в свете царственности Христа.

Франциск жаждал стоять под крестом Господа и служить Ему. Он хотел быть похожим на своего Царя, то есть быть воплощением идеала ученика. Святой достигал этого разными способами, но самым наглядным образом – через знак креста. Он совершал крестное знамение над братьями, над другими людьми, над пищей, огнем, над каждым предметом. Где бы только ни случалось ему увидеть крест, Франциск сразу останавливался и кланялся.

Он поступал так потому, что получил от Господа особое откровение относительно мощи и действенности креста. Это не только придавало Святому сил, но и позволяло глубже понять Христа распятого.

«В ту же ночь, по­грузившись в сон, он по милости Божией увидел огромный и пышный дворец, с множеством воинского оружия, украшенного знаком креста Христова, и так было ему предуказано, что милосердие, которое он во имя любви к Вышнему Царю оказал бедному солдату, будет оплачено ни с чем не сравнимой наградой.

Он стал спрашивать во сне, чей это дворец и откуда он взялся, и услышал ответ и подтверждение свыше, что все это будет принадлежать ему и его воинству» (Большая легенда, гл. I, 3).

Крест был для Франциска знаком постоянного обращения. Крест побуждал его служить ближним, ибо Сам Господь стал нашим слугой и всё совершал в духе любви. Франциск от имени Иисуса также решил быть слугой своих братьев.

Подтверждением того, что он верно служил Господу и добровольно принял крест, были стигматы – «отличительный знак» рыцаря Господня.

«Теперь, отважнейший воин Христов, неси доспехи Вождя непобедимого, которыми ты облечен и украшен – всех врагов преодолеешь ты на этом пути!

Неси одеяние Царя высшего, вслед которому воодушевляются все воители воинства Божия! Неси печать высшего служителя Христова, ибо и слово, и дело твое найдены здравыми и безукоризненными…» (Там же, гл. XIII, 9).

Франциск понимал, что через полученные знаки страданий он удостоился великой чести участвовать в царском пути своего Господа. Он был человеком своего времени: жил в атмосфере крестовых походов, руководствовался идеалом рыцар­ства, который распространяли в своих песнях трубадуры, становился на защиту Папы, Церкви и бедных. Он сумел понять, что распятый Христос – это величайший Царь, и полностью облекся во Христа. Он узнал в Господе отважного рыцаря, который сражается до последней капли крови, защищая бедных и грешников.

Вся жизнь Франциска была связана с тайной великого Царя, которая столь парадоксальным образом выразилась в воплощении, смирении и крестной смерти. Ассизский Бедняк представил Христа целостным образом, обнаруживая Его Божественную и человеческую природу. Во взгляде Франциска на Господа было что-то особенное и неповторимое. Христос-Царь явился нам как любовь бедная и смиренная, от Рождества до самого креста, чтобы заключить с человеком союз истинного един­ства. Франциск открыл Христа как Царя, умаляющего Себя во всем. Господь снисходит до уровня бедного человеческого существования и жаждет обогатить человека силой Своей царственности взамен на полное доверие.

Бог истинного величия, явленного в бедности и на кресте, сформировал в сердце Ассизского Бедняка новый образ человека. Этот образ выражается прежде всего в радостной связи с ближними, в знаке всеобщего братства, в мире и примирении. Для Франциска бедный человек – это тот, кто в одном только Боге видит источник всех богатств и только «в Бога хочет богатеть». Сотрудничая с Божьей благодатью, явленной нам Господом на кресте, человек овладевает неупорядоченными стремлениями своей природы, освобождается от греха и обретает силу в Боге. С надеждой он верит обещанию будущего Царства и уже теперь приступает к строительству.

В наше время человек бывает всячески унижен и обманут. Поэтому откровение святого Франциска, берущее начало в образе бедного и распятого Царя, может стать подлинным освобождением. Это призыв все более глубоко познавать ценность человеческого достоинства, а также вернуть истинный смысл званию «рыцаря Христова».

Мы знаем, что тема рыцарства в традиции францисканских орденов все еще жива. Достаточно вспомнить св. Максимилиана Кольбе и основанное им Воинство Непорочной Девы, задачей которого было духовно поддерживать мир, а также защищать Папу и Церковь во время ожесточенных нападок. Мы должны и сегодня – согласно принципам св. Максимилиана – воплощать идеал рыцарства, ведь нападки на учение Церкви вовсе не ослабли, а лишь приняли новые формы.

Образ Христа-Царя, явленный в бедности и смирении на кресте, делает для современного человека еще более доступным и непосредственным образ Бога, Который нисходит к человеческой бедности, обручается с ней и преображает ее Своим величием. Идеал рыцаря, воплощенный в святом Франциске, побуждает разглядеть в бедной жизни наше царское достоинство и нашу конечную цель.

Святой Франциск привлекает нас тем, что он буквально отказался от всего, чтобы пойти за Христом, бедным и нищим. Для человека любой эпохи такое свидетельство может стать творческим импульсом и духовным законом, побуждающим стремиться не к земным благам, но только к Царству Божьему, обещанному «нищим духом». От этой, как кажется на первый взгляд, убогой жизни, лишенной каких бы то ни было земных достижений, можно получить истинное богатство, внутреннюю энергию, духовную свободу и радость, побеждающую смерть. Можно также напомнить миру, что бывают истинные формы самореализации, раскрывающие наш человеческий облик, укорененный в Боге.

Христос-Царь, каким увидел Его Франциск, учит нас бескорыстно раскрываться навстречу ближнему. Величие каждого человека следует измерять богатством души, а не такими со­временными критериями ценности, как имущество и статус.

Что же еще сказать? Предложенный Франциском идеал рыцаря Христова – это приглашение строить лучший мир, основанный на братстве всех людей, на идее мира и добра. Этой цели могут служить не только экуменические встречи, проводимые в Ассизи, но и все формы нашего участия в жизни францисканских орденов.

Свидетельство любви к ближнему в духе бедности побуждает последователей Франциска не бояться, выходя навстречу бедным, больным, маргиналам, а также тем, кто вынужден бороться за свои права. Это не только свидетельство отваги, присущей рыцарю, но и исполнение заповеди любви к ближнему. По словам святого Франциска, «вид бедняка» – это «зеркало Господа и бедной Его Матери». Разве в идеале рыцарства не отражена, к примеру, забота о «прокаженных нашего века», то есть о больных СПИДом? Разве не слышен настоятельный призыв к францисканцам бескорыстно посвятить себя служению этим больным?

Образ Христа-Царя – это призыв начать созидать цивилизацию любви уже здесь и сейчас. Царь Франциска показывает современному человеку, как отказаться от всего, что парализует, связывает, ограничивает. Он добивается, чтобы мы отвернулись от фальшивых пророков и обманных идеологий, несущих страх и внутреннюю раздвоенность. Господь возвращает надежду зависимым, превращает культуру потребления в культуру правильно понимаемой любви и учит людей приносить в дар самих себя, полностью разделяя с Господом бедность и любовь к кресту.

Христос-Царь повелевает нам с отвагой и доверием смотреть в будущее. Сотрудничество с Богом рождает в сердцах тех, кто хочет Ему служить, стремление к идеалу рыцаря по подобию святого Франциска. Рыцарь всегда принимает вызов новизны и неизвестности.

Божество и человечность, царственность и власть, Воплощение и Рождество, распятие и искупительная смерть Господа – все это сформировало в сердце Ассизского Бедняка цельный образ той единственной Личности, которую он любил и жаждал снова показать миру.

Узнав своего бедного и распятого Царя, Франциск воскликнул: «Это то, чего я жажду. Это то, чего я ищу. Это то, что я всем сердцем хочу делать». Эти слова могут быть призывом и для каждого из нас. Пусть и мы обретем свое сокровище и превратимся в бедных братьев с глазами, искрящимися радостью. И тогда мы сможем показать всем людям надежду, добро и истинный смысл жизни.