20 апреля 2013 года в Черняховске Калининградской
области праздновали 20-летие возвращения Ордена Францисканцев на российскую землю.

«Мы празднуем именно возвращение францисканцев в Россию, потому что наш Орден имеет в России очень древнюю, хотя и не непрерывную историю, – говорит о. Николай Дубинин, кустод Российской Генеральной Кустодии святого Франциска. – Начинается эта история в 1245 году. Об этом не все знают, что, впрочем, касается и истории всей Католической Церкви в России. Иногда приходится встречаться с таким мнением, что Католическая Церковь возникла в нашей стране чуть более двадцати лет назад и что это нечто нетрадиционное. Это неправда. Католичество начинает свою историю в России фактически с момента крещения Руси.

Если мы вспомним миссию к монголо-татарскому хану в 1245 году, организованную Папой Римским, то этот факт будет известен уже более широкому кругу людей. Но наверняка лишь небольшой процент из этих людей вспомнят, или вообще знают, что это была миссия францисканцев. Братья нашего Ордена не только прошли по земле нынешней России, но и основали здесь свои обители, орденские структуры уже в середине XIII века.

В частности, в Поволжье существовала Сарайская кустодия, а в конце XIII–XIV вв. наши братья активно включились в миссию евангелизации на Северном Кавказе и в Закавказье. Об этом свидетельствуют документы, сохранившиеся в архивах.
К сожалению, история Ордена, как я уже сказал, не имела непрерывного развития. Несколько раз складывались драматические обстоятельства, в результате которых Орден прекращал свое существование, но он постоянно возрождался. Здесь можно вспомнить не слишком долгое, но плодотворное пребывание нашего собрата в Москве в XVIII веке (точно его имя не установлено). Он отвечал за католическую миссию, служил в храме Св. Людовика. Следует вспомнить и капеллана итальянских архитекторов в Петербурге в начале XIX века – Французского священника-францисканца Гийома Кийо. И принадлежавший Литовской провинции монастырь в Сокольниках на территории Псковской области, не говоря уже о более древних монастырях Саксонской провинции на территории нынешней Калининградской области, монастырь в Выборге.
К сожалению, на сегодняшний день нет достаточных исследований о том, как сложилась история этих монастырей после разделения Ордена францисканцев и в эпоху Реформации.
Самый известный – это монастырь в Сокольниках, о нем есть исследования (в журнале «Брат Солнце» была опубликована статья о нем). Отдельные братья-францисканцы работали капелланами в царской армии. В настоящее время мы продолжаем восстанавливать историю нашего Ордена в России.
Очень драматичным для Ордена было советское время. В приходах на территории СССР работали четыре конвентуальных францисканца. Один из них служил в Вильнюсе, до этого побывав в ссылке в Сибири. Второй работал во Львове, третий был в Гродно, а четвертый – Одорик Бень – в Средней Азии, но ездил также и по российским приходам.
В 1993 году наша миссия тоже не началась с нуля – сюда приехали работать францисканцы из польских провинций, которые являются наследницами старых провинций Ордена. То есть мы не начинаем с начала, а говорим о возвращении в Россию.
Для нас это важно. Мы считаем себя наследниками всей этой богатой и непростой истории».

* * *

В 1993 году в Черняховск для работы в храме Святого Бруно Кверфуртского по приглашению архиепископа Тадеуша Кондрусевича прибыл первый францисканец – о. Чеслав Козел. Это событие стало начальной точкой возвращения Ордена францисканцев на российскую землю.

Паломничество

Паломничество вначале задумывали начать от Георгиевского замка (бывшего замка епископа), что символизировало бы связь времен. Ведь двадцать лет назад францисканцы начали свое служение здесь не просто с чистого листа. Оно стало продолжением той христианизации, которую Церковь на протяжение веков осуществляла на этих землях. Однако из-за незавершенного ремонта моста начальную точку паломничества пришлось перенести на площадь, располагающуюся на месте старого центра города. Здесь стоял один из старейших лютеранских храмов Черняховска, позже его снесли.
В паломничестве приняли участие около ста семидесяти человек: представители католических приходов Калининградской области вместе со священниками и монашествующими из Калининграда, Нестерова, Озерска, Гусева, Советска, Гвардейска, Пионерского; братья-францисканцы Российской Кустодии Святого Франциска, прихожане черняховского прихода Св. Бруно, представители городской администрации, гости из Москвы и других городов. Все они приехали, чтобы отметить 20-летие возвращения францисканцев и восстановления приходских структур в общине верующих Католической Церкви г. Черняховска.
В чем смысл любого паломничества? Это прообраз пути к Богу. Это благодарение и воспоминание – за те чудесные дела и благословения, которыми Господь наделил нас в прошлом. Это взгляд в будущее с надеждой и молитвой – принесение Богу в дар всей своей жизни, замыслов, просьб…
Паломники выходят в путь с молитвой Розария. У храма Святого Бруно их ждет митрополит Тадеуш Кондрусевич. Он должен был идти вместе со всеми, но задержался в пути. Как кто-то заметил, провиденциально задержался. Потому что сейчас то, что он встречает процессию у входа в храм, воспринимается глубоко символично: именно он в 1993 году встречал в Черняховске первых францисканцев и повторно освящал храм в 2001 году. Паломники входят в церковь, размышляя над тайной «Обретение отрока Иисуса в храме»…
Следующая часть праздничной программы – доклад «Из истории Католической Церкви в Калининградской области» прелата Ежи Стецкевича, непосредственно участвовавшего в возрождении прихода Св. Бруно. О. Ежи рассказывает о людях, принесших сюда христианскую веру:
«В X веке эта земля была известна как богатая и гостеприимная. Начало истории Католической Церкви здесь связано с миссией святого Адальберта Пражского (Войцеха). На том месте, где он высадился на берег, сейчас стоит памятный крест. Первая его встреча с пруссами была неудачной. Они ударили незнакомого пришельца веслом, изображение которого теперь присутствует на всех иконах святого. Удивленные епископскими одеждами, пруссы спросили Войцеха Адальберта: «Ты кто?» «Я славянин, – отвечал тот, – христианский епископ, прислан сюда польским королем Болеславом Храбрым, чтобы рассказать вам об Иисусе Христе, Который воскрес и хочет для вас спасения». Потом состоялась беседа Воцеха Адальберта с местными жрецами. Пруссы решили, что им не нужна новая вера. Войцеха Адальберта отправили обратно по морю вместе с его собратьями.
Прибыв со второй миссией в Пруссию, Войцех Адальберт и его спутники совершили Святую Мессу на месте языческого культа, за что на них донесли местным жрецам. Один из них, Сикл, предложил обсудить все, но во время переговоров убил Войцеха Адальберта. Тело его продали польскому королю, потребовав от него золота по весу убитого. Могила Войцеха Адальберта находится в Гнезно, а мощи есть в храмах разных городов Европы. Его канонизация произошла достаточно быстро благодаря его другу – Бруно Кверфуртскому. Бруно мечтал быть таким же верным христианином, как Войцех Адальберт. Он говорил, что тоже хочет отдать жизнь за веру в Иисуса Христа, хотел нести Евангелие на восток. Св. Бруно сыграл важную роль в истории еще и потому, что лично общался со свидетелями гибели Войцеха Адальберта и сумел подготовить его житие. Первая миссия св. Бруно среди пруссов обратила в христианскую веру князя и его двор, но вскоре Бруно был убит на границе между Пруссией и Литвой.
Миссия св. Адальберта и св. Бруно была миссией мирной, они пришли с Евангелием, провозглашая Воскресение Христово. Кровь этих мучеников стала семенем укоренения христианской веры на землях Пруссии».
О. Ежи неторопливо продолжает свой рассказ, переходя из века в век, уважительно и отчетливо произнося имена тех, кто созидал Церковь на прусских землях… «Я в какой-то момент подумал – ну нельзя ли побыстрее рассказывать, ведь холодно в храме, – скажет позже один из прихожан. – Но о. Ежи с таким уважением произносил имена тех, кто свидетельствовал о христианской вере здесь, что уже и холод перестал мешать, так интересно стало слушать…»

* * *

В этот день торжественную Святую Мессу в храме Св. Бруно совершил митрополит Минско-Могилевский архиепископ Тадеуш Кондрусевич, ему сослужили епископ Щецинско-Каменьский Мариан Блажей Крушилович, Генеральный ассистент Ордена Братьев Меньших Конвентуальных по делам Восточной Европы о. Яцек Цюпиньски, братья Российской Генеральной Кустодии св. Франциска Ассизского, работающие в Черняховске, Москве, Калуге, Астрахани и Санкт-Петербурге, священники из приходов Калининградской области, участвовавшие в паломничестве.
Во время проповеди митрополит произнес такие слова:
«Через служение францисканцев Бог снова приходит к людям, живущим здесь. Благодарю за это служение и прошу у Бога благословения для братьев, чтобы и дальше освящали людей и наполняли любовью Церковь». В ответном слове кустод Российской Генеральной Кустодии св. Франциска о. Николай Дубинин сказал, что францисканцы благодарны Богу за возможность «быть вписанными в историю христианства на этой земле с непростой и драматичной историей».
После Мессы состоялся концерт, подготовленный братьями-францисканцами, и общая трапеза во дворе храма. А в самом храме можно было ознакомиться с фотовыставкой, посвященной истории прихода и служению в нем францисканцев.

О. Вальдемар Мацкевич: «Помню, как падали снежинки на алтарь…»

В течение всего праздника было непросто найти момент, чтобы подойти к о. Вальдемару: он все время был окружен прихожанами, которые расспрашивали, вспоминали, радовались встрече… И все-таки, уже почти перед самым его отъездом, удалось выкроить полчаса на интервью.

Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями, ведь в вашей жизни многое связано с приходом Св. Бруно…
Я приехал в Россию впервые в 1993 году, будучи дьяконом, на два месяца практики. В 1994 году был здесь рукоположен в священники и остался служить в Черняховске на восемь лет.
Конечно, все, что было впервые, не забывается. Первые впечатления, первые шаги, всему только учишься – и это оставляет неизгладимые впечатления. Поэтому мне всегда интересно возвращаться в Черняховск. Двадцать лет прошло – даже не верится. В эти дни я тоже вспоминал, как здесь все начиналось…

Вы сидели в храме, пели, молились и ждали, что кто-то придет? Об этом несколько раз говорили в своих воспоминаниях выступавшие…
Это уже немного похоже на легенду, как-то мистически звучит. Надо было открыть храм хотя бы за полчаса до службы. И вот я в это время играл на гитаре и пел религиозные песни. Хотелось дать людям возможность помолиться этими песнями, разбудить, скажем так, чувствительную сторону религиозности, пусть и не самую важную. И так вот я готовил людей к Святой Мессе.
Вам приходилось разыскивать католиков, или они как-то сами узнавали, что храм начал действовать?
В Черняховске уже существовала небольшая группа католиков. Мы давали объявления в популярной тогда газете «Полюс» на Пасху и на Рождество, многие находили нас благодаря им. Храм Св. Бруно находится в центре города, это тоже сыграло свою роль. Например, в какой-нибудь праздник католики проходят по центру города, видят, что храм открыт – узнают расписание месс, начинают сами ходить и другим сообщают… И потом, концерты классической музыки в храме устраивались, так что информация быстро распространялась.
Целенаправленно мы искали католиков в Гусеве, вот там я разыскивал их буквально на улице: подходил и спрашивал, не знает ли человек какого-нибудь поляка или литовца. Но вскоре мы нашли литовское общество и узнали, где они собираются в Гусеве. Я пошел на встречу, пригласил их на Мессу. Первая Месса (или это было просто богослужение, не помню) состоялась в зале, где встречалось литовское общество – около ста человек там собралось. Потом попросили местную лютеранскую общину, чтобы они разрешили нам служить у них в храме. Помню, на Вербное воскресенье пришло около пятидесяти человек, я служил на литовском. И Страсти читал на литовском, чтение в этот день очень длинное. А после Мессы оказалось, что среди собравшихся и поляки были…

Прихожане говорят, что храм буквально сделан руками о. Чеслава и вашими. То есть вам пришлось организовывать его восстановление?
В общем, да. Открытием храма и регистрацией прихода занимался о. Ежи Стецкевич вместе с прихожанами. А реставрацией храма – в основном о. Чеслав. В плане физической работы – я тоже, конечно. Но о. Чеслав искал средства, что было непросто, он ездил в Германию и Польшу для сбора пожертвований. В конце 80-х годов государство получило наш храм, где ранее был склад воинской одежды. Уже начали ремонт, чтобы превратить его в концертный зал… В 1991 году в Калиниградскую область приехал о. Ежи Стецкевич и стал собирать католиков. Удалось договориться с администрацией о совместном использовании храма, а позже его полностью передали приходу.
Помню, когда я приехал, воры разрушили черепицу храма. И больше года вода и снег беспрепятственно попадали внутрь, окна тоже были не застеклены…

Но Мессы все равно совершали?
Да. Помню, как зимой 1993 года на Рождество было в храме: елки стоят, лампочка какая-то горит, и снег летит через незаколоченные окна. Помню, как снежинки падают, падают на алтарь…

А если говорить о восстановлении прихода как общины – что вам больше всего запомнилось?
Сначала к нам приходили литовцы и поляки, но постепенно стали появляться и русские католики. И в самом начале был некоторый конфликт между языками и культурами. В 1993 году мы жили в Калининграде и на выходные приезжали в приход Св. Бруно в Черняховск. Однажды я написал проповедь на русском, но забыл проверенный текст в Калининграде. Я прочитал Евангелие и извинился перед прихожанами за то, что сейчас буду с ошибками по-русски проповедовать. И тут кто-то встает и говорит: «А мы и не хотим по-русски. Говорите по-польски, мы тут все понимаем». О. Чеслав тогда встал и говорит: «Здесь Россия, и наш архиепископ требует, чтобы мы служили по-русски». Но все-таки, в самом начале, ради блага людей и создания единства, мы шли на некоторый компромисс. И чередовали языки в чтениях и песнях: звучал и русский, и польский, и литовский.
Бывало и так, что мы с о. Чеславом пытаемся петь какой-то гимн по-русски, литовцы подпевают по-литовски, а поляки – по-польски. И это все происходит, как соревнование какое-то. И хотя у нас был микрофон, прихожане иногда пели громче. Надо было найти баланс и между праздниками: литовскими и польскими. Но, я думаю, в целом нам удалось сохранить единство прихода.
Были и другого рода недоразумения. Еще в 90-х годах в Литве оставались алтари, за которым священник служит спиной к народу. И люди, приходя в храм в Черняховске, где уже послесоборный алтарь, удивлялись и спрашивали, католическая ли у нас церковь.
Или придет какая-нибудь бабушка с польским дособорным молитвенником и говорит нам: «А у вас текст Мессы неправильный!» Или спорили, сколько пост должен длиться. Мы старались деликатно разговаривать с людьми, объяснять, что не все старинные традиции сохранились. Были и такие прихожане, которые монахов никогда не видели. Один раз о. Чеслав приехал в Нестеров, там община собиралась на квартире. Он был во францисканском хабите и совершал Мессу на русском языке. А раньше в этот приход приезжал священник из Литвы – в сутане, и все было по-литовски. Во время Мессы о. Чеслав слышит какой-то шум: половина прихода уходит! И даже как будто со скандалом уходит (но все возгласы – по-литовски). Потом хозяйка пояснила: они решили, что это какой-то сектант приехал! Потом, когда уже мы все объяснили людям, они вернулись и извинились.
Но в целом ситуация была напряженной, и нам приходилось быть очень гибкими и неформальными, чтобы сохранить общины.
И тогда в Нестерове мы стали совершать Мессу по-литовски (у меня есть литовские корни, и я знаю язык), в Черняховске – в разные дни на разных языках. И через год-другой люди уже как-то согласились: какая разница, на каком языке, давайте по-русски… То есть благодаря тому, что мы шли навстречу их просьбам, все как-то устроилось. Хотя элементы разных языков остались, и возможность исповеди на родном языке – тоже. Но главное – то, что люди хотели, чтобы был католический приход, и это в итоге помогло решить проблемы.

Вы написали икону св. Бруно, которая сейчас висит в храме…
Это скорее картина. Несмотря на то что наш храм посвящен св. Бруно, тут не было никакого изображения святого. А он ведь биограф св. Адальберта и был миссионером в Киевской Руси, то есть стоило формировать его почитание среди верующих. В Польше тоже нелегко найти изображение св. Бруно. Но мне удалось узнать, что в одном польском приходе, на границе с Калининградской областью, есть картина, изображающая святого. И на ее основе я и написал нашу картину.

Паломничество по улицам Черняховска к храму – это символ, образ чего-то?
Паломничество – это всегда напоминание о том, что мы в пути. Вся наша жизнь – это путь к Отчизне Небесной.

Пани Целина: «Каждый из настоятелей внес что-то особенное в нашу жизнь»

Пани Целина Михалькова – прихожанка прихода Св. Бруно с момента его возрождения. Первым делом она приглашает на экскурсию в школу, где преподает первоклашкам.
Школа располагается неподалеку от францисканского монастыря. Ее фасад имеет форму, близкую к полукругу, открытому к входящему. И поэтому школа похожа на птицу, которая распростерла крылья, чтобы обнять своих птенцов. О том, чтобы школа «обнимала учеников», как раз и заботился известный педагог Песталоцци, по проекту которого построено здание. Да и внутри школы – необычное зрелище: коридор весь в зелени – кругом цветы и высокие растения в горшках. Песталоцци считал, что воспитание детей должно строится по «принципу природосообразности», поэтому и все классы в школе спроектированы так, что выходят на солнечную сторону, а административные помещения – на теневую.
Пани Целина преподает детям польский язык, ее программа называется «Весело по-польски». Классная комната такая яркая и дружелюбная, что уходить из нее не хочется: разноцветная мебель, специальные лаборатории для малышей, и даже – интерактивная доска. Это все стало возможным благодаря проекту «Образование» Министерства образования России. В процессе обучения много внимания уделяется экологии. Дети участвуют в программе «Хранители природы», учатся наблюдать за сезонными изменениями и миграцией птиц, делают для них кормушки, подкармливают ранних аистов, которые появляются здесь уже в марте.
Во время этого воистину францисканского рассказа о школе пани Целина делится и тем, что значит для нее приход Св. Бруно:
«Я уже много лет в этом приходе, хожу туда и летом, и зимой. Мне кажется, я там даже не замерзаю – ведь это дом молитвы, куда мы идем слушать и внимать… У нас в приходе есть и поляки, и литовцы, и цыгане, и русские. Пусть в храме холодно, но нам тепло друг с другом.
У каждого из наших настоятелей-францисканцев было как бы свое задание. Если о. Чеслав и о. Вальдемар восстанавливали веру и приход, то о. Ириней Вежховский был создателем нового – он выкупил дом прихода и монастыря.
В день, когда о. Ириней вступал в должность настоятеля, крестили моего внука Александра. Он был первым, кого крестили в храме после восстановления! Его специально привезли для этого из Латвии. А мой племянник здесь к Первому причастию приступил. Моя сестра с семьей приезжает к нам из Правдинска на все большие праздники, им очень нравится в нашем приходе, они говорят, что здесь – настоящий Божий дом.
Каждый из братьев внес свою лепту в наше воспитание.
Вот о. Петр Корнелюк, например, артистически говорил проповеди, красиво играл на скрипке. У него очень красивая речь. Один раз он мне сказал: «Все что вы делаете, делайте не только для себя, а в интенции – ради кого-то. Например: «Господи, я вымою эти окна, и станет чище и светлее. И люди будут меньше мусорить и станут более внимательными друг к другу». Все, что мы делаем – делаем для Бога, а значит – для любви».
О. Ириней был такой активный, позитивный… Он не мог сидеть на месте и был на все руки мастер: мог создать все – от мелкого предмета до дома. При нем у братьев появился дом заброшенной городской поликлиники, где теперь находятся монастырь и детский центр. Стены были крепкие, но внутри все сгнило: обваливались штукатурка и балки… Вместе с другими прихожанами мы приходили после работы по вечерам помогать о. Иринею. Он был инициатором: таскал эти балки, доски, а мы молотками отбивали штукатурку… Теперь в этом доме проходят разные встречи, мы там собираемся для просмотра фильмов. У прихожан появилось место, где можно встретиться, побеседовать…»
Пани Целина делится впечатлениями от праздника. – «Это был удивительный праздник, со слезами на глазах, – говорит она. – Такого праздника в нашем приходе давно не было. Паломничество, такая торжественная служба, орган играл – я плакала от счастья… Я горжусь тем, что я прихожанка, что могу какую-то лепту внести, помочь. Как хорошо, что есть у нас такое место духовной и моральной поддержки».

* * *

И в завершение – несколько слов нынешнего настоятеля Римско-католического прихода св. Бруно в Черняховске – о. Дария Харасимовича:

«Я работаю здесь всего третий год. Мы видим, как много здесь сделано другими братьями до нас. И испытываем чувство благодарности Богу за Его Провидение, за то, что Он, осуществляя Свой замысел через разных людей, ведет нас вперед.
Юбилей – это момент, когда можно остановиться в пути, посмотреть назад и осмыслить перспективы, задумать новые дела. Но главное – чтобы всегда были живые люди, которые живут для Бога и Церкви, и в Церкви. Это главный дар и богатство. И только когда есть такие люди, вместе с ними можно осуществлять различные идеи – благотворительные, просветительские… Хотелось бы, чтобы наше францисканское присутствие привело больше людей в храм, больше молодежи, сейчас ее практически нет.
Замечательно, что наш юбилей пришелся на Год веры, и мы смогли пригласить участвовать в нашем символическом паломничестве католиков со всей Калининградской области. Храм Святого Бруно выбран в рамках Года веры одним из храмов, где можно получить индульгенцию. Поэтому и возник этот замысел организовать паломничество. Были трудности, но все-таки замысел осуществился, и осталась радость в сердце от этого праздника… Все братья тоже очень радовались, была какая-то особая атмосфера в монастыре, чувствовалось, что мы – одна семья».
Подготовила Мария Романова. Фотоальбом «Черняховск: двадцатилетие возвращения францисканцев в Россию»