Архив за месяц: Июль 2021

Иуда Искариот: смыслы евангельской драмы

Как рождается замысел книги? История Дарьи Сивашенковой, чья книга «Вот Иуда, предающий Меня» вышла в издательстве «Никея», поражает своей необычностью…

Дарья, почему вам захотелось написать об истории Иуды? Казалось бы, не самый привлекательный герой Писания.
Над этим замыслом я работала почти четверть века. И я не перестаю думать на эту тему. Я бы не сказала, что выбрала некий замысел. Это замысел выбрал меня. 24 года назад, когда мне было пятнадцать лет, именно история Иуды стала для меня точкой входа в Евангелие. Именно с нее началось мое обращение в христианство. Эта история стала тем ключом, который открыл для меня дверь ко Христу. Можно сказать, что у меня просто не было выбора, о чем говорить и писать все эти годы.

Пятнадцать лет – это подростковый возраст. Чем же история Иуды зацепила вас тогда?
В подростковом возрасте такие истории сильнее всего и цепляют: когда ты еще совсем юный и тебя больно ранят чужие страдания. Это было так. Я читала Евангелие и дошла до сцены в Гефсимании и сцены самоубийства Иуды. Когда я прочла несколько строк о его смерти, меня вдруг пронзила невероятная боль, отчаяние словно накрыло меня огромной черной волной. Это было так неожиданно и страшно, что я в ту секунду подумала: «Господи, это все правда». Если я сейчас, спустя 2000 лет, читаю эти строки и это чувствую, значит, все описанное происходило с человеком на самом деле. Иуда стал для меня первым живым человеком Евангелия. И уже от него пошло все дальше. Эта история меня зацепила и потащила ко Христу буквально «за шкирку». Если можно так выразиться, веревка Иуды «привязала» меня ко Кресту.

Желание написать книгу появилось тогда же или позже?
Оно появилось уже тогда, в пятнадцать. Я всю жизнь, сколько себя помню, что-то пишу. И когда история Иуды меня вдохновила, первое, что мне захотелось – что-то написать на эту тему. Даже прежде, чем я о ней толком узнала.
Прошло еще немало лет, прежде чем я осмыслила эту историю, провела все необходимые линии… Через 22 года я села писать книгу. Безусловно, я до этого делала наброски: сначала думала написать художественный роман на эту тему. И у меня скопилось огромное количество черновиков. Потом я поняла, что с художественным романом мне становится тяжело справляться, потому что я не очень понимаю, как что развивается… И я решила написать что-то вроде синопсиса к роману, то есть краткое изложение содержания.
И вот я села писать. Страничка, две странички, пять страничек… Потом статья, эссе. И так получилась эта книга, совершенно самодостаточная, не имеющая отношения к художественной версии. Так что идея жанра книги родилась случайно, и я очень ей рада.

По профессии вы журналист, но я знаю, что вы учились еще и в богословских учебных заведения. Это желание написать книгу так повлияло на вашу жизнь?
Да, как в пятнадцать лет я влюбилась по уши в христианство через историю Иуды, так это дальше и формировало мою жизнь. Я поняла, что вне Христа жизни нет.
Действительно, я училась в нескольких учебных заведениях богословского толка, параллельно с учебой на журфаке МГУ. Потом я всю жизнь писала о христианстве в разных светских СМИ, где работала: в «Коммерсанте», «Аргументах и фактах», «Правде».
Вся моя жизнь выстроилась на основе этой истории и встречи с Евангелием. А потом, кажется, в 2006 году, я завела свой первый блог в «Живом журнале», полностью посвятив его христианству. Я уже стала писать не в конкретные издания, не то, что мне заказывали, а что я сама хотела написать. Потом блог я продолжила в Фейсбуке.

В процессе создания книги вы опирались только на Евангелие или использовали дополнительно работы исследователей, богословов?
Опиралась я строго на текст Писания. Мне было интересно сделать то, что до меня никто не делал. Не потому, что я какая-то особенная. Просто этот человек стал, образно говоря, моей первой любовью ко Христу и Евангелию. Той самой, которую Христос не велел бросать. И эта история, на которую многие не обращают особого внимания, стала для меня первостепенной. А так-то она не первостепенная в Евангелии.

Тем не менее, зачем эта история так подробно рассказана в Евангелии? И еще подробнее – в вашей книге?
Когда мы читаем Евангелие, перед нами проходит множество человеческих судеб. И по большей части это судьбы в какой-то неприкрытой наготе, неприглядном виде. Перед нами разворачиваются истории разбойника, прокаженных и оступившегося Петра, многих грешников, которые приходят к Христу, просят прощения и получают исцеление… Мы читаем и не вполне осознаем, что это истории живых людей – таких же, как мы с вами. Евангелие дает нам эти судьбы, чтобы мы их обдумывали, обсуждали. А ведь это чья-то боль, и, может, кто-то из героев хотел бы скрыть такие вещи. Но тем не менее Евангелие отдает это нам, чтобы мы могли получить какую-то пользу. И я думаю, что нам нужно быть очень бережными с этими судьбами и бережно относиться к тем, кто нам их доверил. Как к Святому Духу, так и к самим людям, чьи истории нам открыты.
Возвратимся к Иуде. Вы представляете, какую огромную человеческую трагедию доверяет нам Евангелие в этой истории?! Огромная человеческая боль. Это история, в которой сочетаются вещи в абсолютном выражении: абсолютный грех, абсолютные цинизм и предательство, абсолютные боль и раскаяние, абсолютное отчаяние и абсолютный приговор, который человек сам себе выносит. Это история, полная немыслимых высот и немыслимых падений. И абсолютной любви, скажу я, забегая вперед.
И вот когда я об этом думала, мне показалось странным, что такую историю Святой Дух нам открывает только для того, чтобы мы сказали: «Ну да, воровать плохо, предавать тоже плохо, а уж вешаться вообще хуже всего». Это очевидные истины. Ради них не стоило так подробно рассказывать эту историю и так откровенно выставлять человека на наш суд. И я подумала: может, в этой истории есть еще что-то, нами не замеченное?

Почему Иисус взял в свою общину человека, греховность которого была очевидна? Это было благородством с Его стороны или неким предопределением?
Давайте вспомним, как Иисус призывает двенадцать апостолов. В Евангелии сказано, что Он это делает после того, как целую ночь провел в молитве к Отцу. После этого Иисус сошел с горы и выбрал двенадцать учеников. В этом действии нет никакой случайности или ошибки. Совершенно осознанно, сообразуясь с волей Отца, Иисус выбирает этих людей.
Апостол Иоанн пишет, что Иисус заранее знал Своего предателя. Почему же Он выбирает Иуду? Хотя бы потому, что на момент избрания Иуда не предатель, он ничуть не хуже других апостолов: он так же верит Христу, верит в Его миссию, готов идти за Ним и жертвовать всем, чтобы быть рядом. на момент призвания Иуда еще никак не опорочил себя, чтобы Христос отказал ему в избрании. Заранее Христос человека не судит.
В Евангелии от Иоанна сказано, что Иуда был вор и таскал деньги из апостольской казны. Когда мы понимаем эту историю в лоб, это действительно резко снижает образ Иуды и заставляет задать вопрос, зачем Христу нужен был в общине вор. Чему вор может научить людей, проповедуя? А мы знаем, что Иуда ходил с другими учениками на проповедь Евангелия. Согласитесь, в этом есть какая-то странность.
Когда я читала разные толкования, то тоже встретилась с недоумением. Авторы толкований пытались это объяснить, но не очень убедительно. Честнее всех поступил святитель Иоанн Златоуст, который в ответ на вопрос, почему Иисус избрал вора в качестве носителя казны, ответил: «Да Бог его знает, почему Он так сделал».

Но ведь у Иуды была свободная воля. И он мог бы и не пасть. Между тем, есть точка зрения, что он был предопределен совершить предательство.
Видно, что Христос всячески пытается удержать Иуду от падения. Возложить всю тяжесть греха предательства на одного человека и на этом построить план спасения человеческого рода – согласитесь, это меньше всего похоже на евангельского Христа.

Вы никогда не задавали себе вопрос: а если бы Иуда не захотел предать? Что тогда?
Конечно, задавала. Даже, допустим, он предал и в какой-то момент раскаялся, на Тайной вечере, например. Неужели это отменило бы все, что должно было совершиться потом? Это совершилось бы, но просто каким-то иным образом. В конце концов, Иуда не единственный человек в Иерусалиме, который знал, где можно найти Христа. Совершенно не обязательно именно ему выдавать Христа в Гефсиманском саду. Христос не мог выстраивать линию спасения на чьем-то смертном грехе. Значит, было бы как-то по-другому.
Но почему предательство совершается в кругу учеников? Ветхий Завет говорит, что Христа предаст именно близкий человек. Зачем это происходит? История действительно странная.
Просто считать, что Иуда предал Христа за деньги – это, конечно, одна из самых традиционных версий, но выглядит она не очень правдоподобно. Человек, который три года ходил за Христом, а потом решил его продать за тридцать сребреников – это социопат, человек с психиатрическим диагнозом. Судить его за это невозможно.
Давайте разбирать другие версии. Иуда пришел к решению, в котором деньги были важны, но не были главным. Они были одной из причин, по которой Иуда совершил предательство таким образом.
Заметьте, что Ветхий Завет, говоря о предательстве близкого друга, ни разу не упоминает о том, как это будет сделано, что ученик выдаст учителя на смерть властям. У Иуды нет никакого руководства к действию.

Но если не сребролюбие, то какой порок вынудил Иуду поступить так? Гордыня?
Я полагаю, что произошла некая ссора (это можно предположить на основании евангельского текста), которая обозлила Иуду настолько, что у него помутилось в глазах. Любовь ко Христу, благоговение перед Ним сменились ненавистью.

Похожее ведь может произойти и с нами, в наших отношениях с людьми…
Да, такое случается и с нами. Кто-то что-то сказал, несправедливо упрекнул нас или сделал что-то не по-нашему – и вдруг внутри нас начинают закипать обида, гордыня… И уже кажется, что этот человек нас презирает, он нас недостоин. Например, муж жене что-то скажет, потом уже и думать об этом забыл, а она все прокручивает это в голове. Если мы эти процессы в голове не тормозим, это может привести к ужасным последствиям.
В истории Иуды все усугубляется еще и тем, что туда подключается сатана, который накручивает Иуду еще сильнее. Накручивает, потому что ему хочется соблазнить ученика, у него свой план: как погубить Христа и как погубить Его близкого ученика. И вот в какой-то момент Иуда решает, что от Христа надо избавиться, причем самым жестоким способом – он хочет убить Христа. Не просто предать, а убить.
Почему он пошел к первосвященникам? Именно поэтому. Почему он делает это своими руками? Ведь он три года ходил с ним. А теперь в душе вместо этой дружбы образуется огромная дыра, которая невыносимо болит. Дыра на месте ушедшей любви. И в нее хочется что-то бросить, чтобы компенсировать пустоту. У Иуды это деньги, потому что он действительно все эти три года много думает о деньгах. А о чем, собственно, думать казначею?
Видимо, что-то между ними случилась, какой-то неприятный разговор. И это настолько вышибает Иуду из седла, что заставляет его пойти и предать Христа на смерть…
В главе «Дорога в бездну» я пытаюсь подытожить все, что произошло с Иудой с момента его замысла о предательстве до его ухода с Тайной вечери. Мне было интересно посмотреть, что за развилки были на этой дороге, можно ли было свернуть, или дорога шла прямо в бездну… Я хочу показать, что свернуть с этой дороги, даже уже совершив предательство, Иуда мог, он мог покаяться. Иуда делал свой выбор на каждом повороте этого пути.

Дарья, хотелось бы еще поговорить о жанре и языке книги. Это и не богословие, и не беллетристика. Интонация живого разговора, много вопросов к читателю. Есть ли аналоги такого жанра в литературе?
Когда я думала над тем, как правильно обозначить жанр моей книги, родился термин «художественное богословие». Я была уверена, что он уже существует, но оказалось, что я первая использовала такую формулировку. Безусловно, это богословие: размышление над Писанием, над святоотеческими толкованиями и толкованиями других авторов. Это попытка вытащить именно богословский смысл этой истории. В то же время мне приходилось порой додумывать, чтобы соединить звенья воедино. Поэтому я добавила слово «художественное», чтобы никого не смутить обилием подробностей, которых нет в Писании.
Я по большей части опиралась на Писа­ние, потому что мне хотелось выстроить всю логику этой истории: начиная с пророчеств Ветхого Завета и заканчивая новозаветными апокрифами, которые не вошли в Канон, но достаточно популярны. Мне хотелось выстроить цепочку так, чтобы одно звено сочеталось с другим, все выглядело логично, и чтобы из одного проистекало другое. Конечно, есть художественные произведения, где включена некая реконструкция истории Иуды: например, у Бёрджеса – в романе «Человек из Назарета», у Казандзакиса – в «Последнем искушении Христа». У Леонида Андреева есть роман «Иуда Искариот» – там много версий, домысливаний, которых нет в Евангелии. Однако художественная повесть – это не реконструкция, там берутся лишь отдельные фрагменты и к ним додумывается история, которая к Евангелию и к Ветхому Завету отношения не имеет. Автор показывает свою историю, параллельную евангельской, но не реконструкторскую.


Беседовала Мария Романова

Фото: https://cyprusbutterfly.com.cy

Кризис среднего возраста: как распознать и что делать?

В течение жизни человек переживает несколько возрастных кризисов: подростковый, среднего возраста, кризисы пятидесяти и семидесяти лет. О том, что из себя представляет кризис среднего возраста, как его пережить и выйти победителем, рассказывает руководитель Центра христианской психологии Наталия Инина.

Итак, кризис среднего возраста. Человек несомненно слышал, читал о нем, но все равно оказывается застигнутым врасплох…
Кризис подобен огромному снежному кому, который неожиданно падает нам на голову, но мы идем к нему всю предыдущую жизнь. Мы входим в юность, в молодое состояние, когда нам хочется всего и мы никуда не убегаем. Хочется работы, семьи, положения, в нас плещут амбиции, у нас куча планов, кажется, что мы все можем. Жизнь – мудрая штука: она нас не разочаровывает раньше времени, а, как хороший родитель, ждет. И вот мы бежим по жизни, создаем семью, рожаем детей, начинаем зарабатывать, чтобы эти дети могли жить и развиваться, достигаем должного уровня и положения на работе… И в какой-то момент внутри нас что-то начинает разлаживаться, подобно тому, как расстраивается инструмент. Что-то начинает нас тревожить. Я часто говорю о том, что современный человек плохо себя слышит. Когда внутренний голос, душа, ему что-то говорит, человек убегает от этого состояния — погружается в работу, или в роман, или в хобби, или буквально убегает куда-нибудь на другой континент. Это проявление растерянности: человек не знает, что со своей тревогой и неудовлетворенностью делать. Не случайно ведь Хичкок пугает нас в своих фильмах не монстрами, а непонятностью, темнотой.


Что это за состояние, почему возникает растерянность?
Кризис наносит удар по восприятию смысла жизни. Это мощная первичная переоценка ценностей. По большому счету – это первый серьезный толчок от Бога, окликающего человека, чтобы тот немного развернулся внутрь себя, к глубинным смыслам.
Серьезные авторитеты в области психологии говорят о том, что это абсолютно неизбежный кризис: его нельзя обойти, он настигает любого. В этом кризисе встает вопрос про смысл, не уничтожимый фактором смерти. Это призыв обратиться к духовным вопросам, метафизическому поиску.


Если человек с юности жил верой, у него тоже наступит кризис среднего возраста?
Обязательно наступит. Конечно, и молодые люди, и даже дети могут задумываться о смысле жизни. Однако размышление о смысле жизни в 20 лет – не кризис. Кризис среднего возраста — это фундаментальное изменение, столкновение с таким уровнем вопроса о смысле, когда человек меняет свою жизнь в его свете.
Молодой человек должен «разбрасывать камни», «вбрасывать» себя в этот мир, находить себе в нем место: создавать семью, влюбляться, страдать, побеждать. Он должен быть повернут вовне. Если в 20 лет молодой человек повернут внутрь себя, это проблемная ситуация: значит, ему что-то мешает выйти в мир, осуществить свою возрастную задачу.
Дети, пережившие тяжелую болезнь или какую-то проблему в семье, тоже становятся мудрее и старше. Но это не значит, что в будущем они не столкнутся с кризисом среднего возраста, во время которого очень непросто сделать поворот в своей жизни. Если мы этого не делаем, мы можем так и остаться в этом кризисе.

Значит, кризис неизбежен — размышляешь ты о смысле жизни в молодом возрасте или нет, он все равно приходит. Это происходит в конкретном возрасте или у каждого кризис наступает в свое время?
Кризис среднего возраста наступает в 35–40 лет, потом за ним следуют кризисы пятидесяти лет, семидесяти лет. Есть красивая теория Эрика Эриксона, которая говорит о том, что если мы не прожили очередной кризис роста на каком-то этапе – подавили его, убежали или как-то с ним не встретились, не преодолели и не прожили его, то он в нас «застревает» и последующие кризисы нам будет преодолеть труднее. Это неизбежные точки роста или точки падений.
Суть кризиса среднего возраста состоит в том, что человек находится в точке, где он обесценивает то, чего достиг. Я часто слышу от мужчин и женщин, находящихся в этом кризисе, примерно такие фразы: «Мне казалось, что у меня будет квартира, машина, дача (называют разные социально значимые достижения: дети, любимая работа, ценные отношения)… И я тогда буду счастлив(а). Все это у меня теперь есть, и я абсолютно несчастлив(а). Я вспоминаю время моего бедного студенчества. У меня тогда ничего не было, но тогда было настоящее счастье». Женщины часто говорят о том, что у них есть дети, муж, но они потеряли себя. Это некий экзистенциальный удар: «Где я сам во всем этом?» И это звучит рефреном в свидетельстве каждого человека, проходящего такой разноликий, но по сути у всех одинаковый кризис среднего возраста. Именно потому мы и пытаемся найти смысл, что смысл меня укрепляет, дает мне опору. Вне зависимости от того, что у меня есть и чего нет. Это время не разбрасывать камни, а начать их собирать — внутри себя.


Допустим, человек осознал, что с ним происходит — как ему над этим подняться? Как обрести истинные ценности?
Подняться — это очень правильное слово. До этого момента мы словно бежим по некой горизонтали — не вверх, а влево, вправо, вперед… В этой горизонтальной плоскости мы чего-то достигаем в материальном плане: покупаем квартиру или берем ипотеку, устраиваем куда-то детей, копим им деньги на обучение, переживаем какие-то сложности в семейных отношениях и пытаемся их победить, устаем друг от друга… Бывает такое чувство: «Господи, я вижу лицо супруга (супруги) каждый день… Как мне все надоело!..» Вот эта некая внутренняя усталость и желание сбежать являются поверхностным симптом того, что пора задуматься: к вам «стучит в дверь» кризис среднего возраста. А если он не будет прожит, то когда придет новый кризис, он суммируется с предыдущим. То же самое можно сказать о людях, которые не прожили подростковый кризис. Это протестный кризис, кризис бунта, хлопанья дверей и жутких претензий к родителям: «Чему вы можете меня научить?! Посмотрите на себя, на кого вы похожи! Я сам!» И подросток хлопает дверью и уходит в свою жизнь. Он может «хлопнуть дверью» внутренне, не обязательно физически, и «уйти» в Интернет, допустим. Хлопанье дверью — это уход от родителей. И это очень важный опыт. Уйдя внутренне или внешне от семьи, подросток сталкивается с реальностью, с ситуациями, в которых он ничего не может изменить, и начинает взрослеть. Если его оберегают, подыгрывают ему или подавляют его, чтобы он не хлопнул дверью, то есть держат его при себе, то формально подростковый возраст не будет прожит. Он настигнет человека позже, лет в 35, и суммируется с кризисом среднего возраста. И тогда человек может все разорвать, бросить работу или семью с несколькими детьми, вообще уехать в другую страну… Но это не помогает. Что он берет с собой? Самого себя. Себя-то ведь не оставишь в прошлом.

Как люди преодолевают этот кризис? Есть какие-то положительные примеры в вашей практике или в истории?
Человек обычно приходит в состоянии полной внутренней потерянности, при том, что по формальным признакам с ним все в порядке. У него устроена личная жизнь, есть хорошая работа и вообще «все галочки поставлены на полях». Но внутренне он — как жук в стакане. Я очень люблю этот образ Виктора Франкла. Представьте себе жука в стакане: он летает по горизонтали, бьется со всей силой о стенки, совершенно не понимая, что достаточно взлететь вверх — и ты свободен. Человек мучается и обвиняет близких, детей, начальника, партнеров, друзей. Он в отчаянии. Внутри него – злость на себя и неприятие себя. И поэтому он неспособен себя услышать. Если человек находится в таком состоянии, я люблю работать с ним через образ «внутреннего ребенка». Нужно погрузиться в себя и представить, что внутри нас есть маленькое существо – девочка или мальчик, которыми мы были в детстве. Мы мысленно протягиваем этому ребенку руку и с позиции родителя говорим: «Послушай, есть другая возможность освободиться из этого стакана, давай-ка мы попробуем взлететь». Смена ракурса помогает по-новому увидеть ситуацию. Выход во всех случаях – через помощь другому человеку, через деятельность, в которой нет материальной выгоды. Это может быть волонтерское служение, помощь конкретному больному или нуждающемуся. Альтруистический отклик вытягивает мучающегося человека из этого «стакана».

Действительно, мы склонны сосредотачиваться на себе…
Нужно преодолеть наше «эго». Когда мы сидим по макушку в «эго», нет шансов найти смысл. У нас есть потрясающий пример Альберта Швейцера, который как раз в кризис среднего возраста фундаментально изменил свою жизнь. Он был знаменитым органистом, философом и богословом, очень известным человеком. В возрасте тридцати пяти лет, будучи заместителем декана, он увидел в переписке письмо из Африки: о том, что маленькой стране Габон не хватает врачей. Швейцер вдруг почувствовал, что он туда поедет. И пошел учиться на медицинский факультет, закончил его и через семь лет поехал в Габон. Мы можем планировать второе высшее образование из-за того, что нам скучно или хочется улучшить свое финансовое положение. А тут – та самая глубинная мотивация, какой-то зов.
И дальше у Швейцера начинается новая жизнь. Он уезжает, пишет книги, становится лауреатом Нобелевской премии и одним из самых великих людей XX века. Это яркий пример выхода из кризиса среднего возраста на сто процентов. Причем не через бегство, не через подавление этого кризиса. А благодаря пониманию того, что если ты не поднимешься по вертикали, то для тебя эта стена кризиса станет тупиком. Важно понять, что кризис – это ступень, на которую нужно вскарабкаться, чтобы увидеть новую жизнь.
Когда мне удается объяснить это своим клиентам, они преображаются. Преодолевая кризис, человек становится теплее, глубже, чувствительнее к чужой боли. Ему становится легче помогать другим. И он воспринимает это не как бремя или долг, а как радость.


Перестать «биться о стенки», «вскарабкаться» и начать помогать другим людям… И кризис пройдет?
Смысл можно найти не только в помощи другим людям, а в служении какому-то делу, в присоединении к чему-то хорошему. Вот как Виктор Франкл ответил на вопрос знаменитого русского психолога Юлии Гиппенрейтер. Она спросила Франкла, когда тот приезжал в Москву на психфак МГУ: «Как вам удается сохранять молодость?» Франкл ответил: «Надо вовремя ухватиться за великую идею».
В кризис среднего возраста люди часто меняют профессию, потому что в 17–18 лет они еще не были готовы к выбору и пошли за советами или мечтами родителей. Этот кризис – прежде всего личностный, в отличие от подросткового и более поздних кризисов, где играют большую роль физиологические процессы.


Давайте про кризис пятидесяти лет поговорим. В чем разница?

Мне кажется, кризис пятидесяти лет – это второй шаг навстречу себе. 35–40 лет – это вершина жизни, и, найдя смысл, человек может еще многое сделать. В районе пятидесяти (это, конечно, среднестатистическая цифра) происходит некоторая потеря сил и гормональное угасание. В этом возрасте трудно найти новую работу, то есть и социум словно говорит человеку: «Ты идешь на спад». На мой взгляд, 50 лет – это такая точка, из которой ты либо идешь вверх, либо падаешь вниз и начинаешь «доживать». Привыкаешь к идее, что до пенсии осталось уже чуть-чуть, думаешь: «Доползем-доскребем, а там уже на даче будем цветочки выращивать…»
Недавно я консультировала женщину, которую бросил муж, ей за пятьдесят, дети уже почти выросли… Она пришла ко мне совершенно подавленной: мало того, что кризис, да еще такая семейная ситуация.
А когда мы с ней поговорили об этой ситуации, она в итоге ушла радостной. Оказалось, она давно хотела завести себе большую собаку, и мы решили, что это будет ее преданный друг. И я ей помогла увидеть, что у нее куча друзей, ее обожают люди, у нее есть возможность встречаться с ними на даче… «Наденьте другие очки и посмотрите, что вы можете с этой ситуацией сделать», — посоветовала я ей. И вот тут как раз поможет Виктор Франкл с его «сказать «да» жизни». Сказать «да» этой жизни. Увидеть, как светит солнце, какая потрясающая зеленая листва у деревьев… Я недавно наблюдала дивную картину: девочка сидит на качелях, держит на коленях маленькую собаку и, глядя ей в глаза, гладит ее… Они словно замерли в этом общении. И я вдруг подумала: ведь я такие вещи начала видеть после пятидесяти лет. До этого я «летела» по жизни, вообще ничего не замечала. Я подумала: «Боже мой, какая это потрясающая возможность встречаться с жизнью здесь и сейчас, с природой и красотой в ее полноте, с творчеством, с самим собой…» На это способен только тот человек, который идет вверх, воспринимает жизнь как творчество, как диалог, как познание. Это ведь путь к мудрости. Хочется видеть пожилых людей, которые к семидесяти становятся мудрецами, а часто мы видим жалкое зрелище. Им рассказали, что они «доживают», и они поддались этому.

Итак, «найти идею», «вылететь» из ограничивающей меня «банки», а не биться о ее стенки… Найти, кому служить, обратить внимание на творчество, красоту жизни. Как это все связано с вопросами веры, осознанием отношений с Богом?
Огромное спасибо за этот вопрос. Мы говорили о том, что кризис середины жизни – это первый духовный зов. Первый призыв к поиску смысла, не уничтожимого фактом смерти. Более поздние кризисы – это возможность оценить жизнь, потому что она словно потихоньку уплывает сквозь пальцы: в 50 лет мы уже понимаем, что мы не вечны. Осознаем, что значит «mеmento mori». И в этом свете начинаем ценить мгновения жизни.
Вы совершенно правы, когда спрашиваете, связано ли это с Богом и верой. На мой взгляд, обретение Бога и веры, жизнь в пространстве веры потрясающе помогают преодолеть любой кризис. Потому что ты не только должен «вспорхнуть», как жук из стакана; ты – не единственный субъект, определяющий этот взлет вверх. Там, наверху, тебя еще и ждут. Бог и вера помогают взлететь. И в этом плане я бы снова хотела вспомнить о Викторе Франкле. Он говорил о том, что человек становится подлинным человеком только тогда, когда выходит в пространство духовности. До этого он еще не во всей полноте очеловечился. Это легко показать на примерах из окружающей жизни. Инстинкты, психика и привязанности есть и у животных. В этом плане мы не очень-то сильно различаемся. Можно встретить такой подход: «Идите за своими инстинктами, за «эго». Вам хорошо – и замечательно, вы в порядке». Это, конечно, полное исключение понятия духовности. Франкл, который пережил жуткий опыт концлагеря, говорил о том, что человек становится и остается человеком только тогда, когда он открывает для себя пространство духовности: веру, совесть, свободу и ответственность.
Что духовность дает человеку? Философ Франк приводил такой пример. Представим себе, что мы едем в поезде. Внутри поезда надо как-то устроиться, сесть в удобное место – близко к окну, например. Желательно, чтобы рядом с тобой сидели приятные люди. Нужно чем-то заняться во время поездки. Но мы совершенно не думаем, находясь в поезде, о том, куда он едет. Так вот духовность говорит: «Ребята, а куда мы все едем, в какую сторону? Вы хотите туда или куда-то еще?». Духовность расширяет наши горизонты.
Мне очень нравится название книги немецкого психолога Ливерхуда: «Кризисы жизни – шансы жизни». Кризис – это всегда выбор. Я могу пойти вверх или пойти вниз, либо продолжать движение по горизонтали. Я могу свободно и осознанно выбрать ответственность за то, что сделаю. Я могу разобраться с собой, развить свою веру, поработать над отношениями с другими. Часто в кризис люди идут учиться. Это правильно и ценно, потому что при этом обретаешь свежесть, новизну, ощущение молодости.


Беседовала Мария Романова

Фото – из открытых источников в Интернете