Архив рубрики: Путь веры

Воплощенное Милосердие

Аарон Кубас OFM

Слово Божие убеждает нас в том, что Бог, присутствующий в истории людей, открывается как Милосердие. В библейских текстах постоянно, словно припев, возникают слова «милость, милосердие». Это одно из наиболее употребляемых понятий, которые описывают Бога, Его поведение и действие.

gentile_da_fabriano_-_nativity_-_wga08543-14506DD298E505023BF  

Не предам тебя

«Для определения понятия милосердия (милости) авторы ветхозаветных книг используют, во-первых, термин «хесед», обозначающий внутреннюю расположенность к добру. Используя его для характеристики отношений между двумя лицами, Ветхий Завет имеет в виду не только их взаимное благорасположение, но также и верность друг другу, основывающуюся на внутреннем обязательстве и, следовательно, также и на верности каждого самому себе» (1). Бог, будучи милосердным, верен в Своей любви к человеку; Он выражает свою любовь в том, что приглашает человека к завету, к союзу, к тесным отношениям. Бог полюбил Израиль, Свой народ: «Когда Израиль был юн, Я любил его (Ос 11,1). Бог остается верен Своему народу и тогда, когда народ не отвечает любовью на Его любовь, верностью на Его верность. Пророк Осия говорит: «Народ Мой закоснел в отпадении от Меня, и хотя призывают его к горнему, он не возвышается единодушно. Как поступлю с тобою, Ефрем? Как предам тебя, Израиль? Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму? Повернулось во Мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя! (Осия 11,7.8). Бог «являл Себя таким, каким был изначально, – то есть как любовь дарующая, любовь, которая преодолевает предательство, милующая благодать, побеждающая грех»(2).

Как мать любит грудное дитя свое…

«Второе слово, которое используется в Ветхом Завете для определения милосердия, – это «рахамим». Оно обладает своим, специфическим оттенком. Семантика слова «рахамим» отражает понятие материнской любви («рехем» – материн­ское лоно). Глубочайшая изначальная связь, можно сказать, единство матери и младенца, создает между ними особые отношения, порождает у матери совершенно особую любовь» (3). Это понятие говорит о доброте и нежности, терпении и участливости. На смысл этого понятия указывает отрывок из Книги пророка Исайи: «Может ли женщина забыть грудное дитя свое, может ли быть безжалостной к исчадию чрева своего? Но если бы она и забыла, то Я не забуду тебя» (Ис 49,15). Слово, обращенное ко мне Когда-то я научился читать Ветхий Завет таким образом, чтобы подставлять вместо имени «Израиль» свое имя. Через судьбу Израиля я увидел, как Бог меня призывал к любви и к общению с Собой. В истории неверности Израиля я увидел историю моей неверности. И более всего мне открылось то, что Бог любит меня и готов непрестанно прощать и что Он верен даже тогда, когда я оказываюсь неверен. Предлагаю вам попробовать такой способ чтения Библии. Надеюсь, что многие места станут вам более понятными без использования библейских комментариев. Даже с хорошими комментариями Ветхий Завет свой полный смысл обретает в событиях, описываемых в Новом Завете, в Евангелиях, в самой личности Иисуса Христа. В Иисусе воплощается Божие милосердие.

Милосердие стало плотью

Главное событие, о котором говорит Новый Завет, – это рождение, жизнь, деятельность, смерть и воскресение Иисуса из Назарета. К Нему стремится весь Ветхий Завет. В Иисусе обретают полный смысл многие пророчества и аллегории, помещенные в книгах Библии за сотни лет до Христа. Во Христе все ветхозаветное учение о Божественном милосердии получило окончательное завершение. Иисус родился в Вифлееме. Апостол Павел свидетельствует, что Иисус, «будучи образом Божиим, не держался за равенство Богом; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Флп 2, 6.7). Бог стал человеком. Причина рождения Иисуса – любовь. Святой апостол Иоанн пишет: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного» (Ин 3, 16). Иисус «стал знамением, что Бог есть Любовь. Христос стал знамением Отца. В наше время, как и тогда, каждый человек также может через этот видимый знак созерцать Отца» (4). «Итак, Христос открывает Бога, Который есть Отец и Который есть «любовь», как говорит святой Иоанн в своем Первом послании (1 Ин 4,16). Христос открывает Бога, «богатого милостью», как мы читаем у святого Павла (Еф 2, 4). И Христос не только говорит о Божественном милосердии и объясняет его с помощью образов и притчей, но, что самое важное, Он воплощает и олицетворяет это милосердие. Он Сам, в некотором смысле, – милосердие» (5). Церковь свидетельствует о воплощении Милосердия Ветхозаветный Бог Яхве открыл Себя Моисею: «И прошел Господь пред лицом его и возгласил: Господь, Господь, Бог человеколюбивый («рахамим») и милосердый («хесед»), долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех» (Исх 34, 6.7). Благодаря Церкви, моей общине, и особенно – энциклике cв. Иоанна Павла II «Бог, богатый милосердием» («Dives in misericordia») я лучше открыл то, что Бог сказал о Себе Моисею и потом превратил в реальное событие в Рождестве Иисуса Христа. Божие Слово о Милосердии приняло плоть. Апостолы слышали, видели своими очами, рассматривали и осязали Слово – Иисуса (ср. 1 Ин 1, 1.2). Иисус – это воплощенное милосердие. В Иисусе оно открылось, и Вифлеем был только началом.

Слово о бездонном милосердии

Милосердие наибольшим образом открывается в Пасхальных событиях. В смерти Иисуса и Его жертве. Иисус сам сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин 15, 13). Об этом говорит и апостол Павел: «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим 5, 8). «Бог Отец… непреложно верен Своей вечной любви к человеку, ибо «так возлюбил Бог мир» – следовательно, человека в мире, – «что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3, 16). Верить в распятого Сына и значит «видеть Отца» (Ин 14, 9). Но это также и вера в то, что любовь присутствует в мире и что эта любовь сильнее всякого зла, в которое погружены человек, человечество и мир. Вера в такую любовь означает веру в милосердие… Крест есть последнее Откровение милосердия, иными словами, той любви, что противостоит в истории самому корню зла – греху и смерти» (6). Иисус говорил святой Фаустине: «Из всех Моих Ран, как из источника, струится милосердие для душ, но Рана Моего Сердца является источником бездонного милосердия, из этого источника струятся всякие милости для душ. Меня жжет огонь сострадания, Я жажду излить его на души людей» (7). В общине Церкви мы исповедуем вo время литургическoй молитвы: «Из пронзенного бока источил кровь и воду, положив начало таинствам Церкви» (8). Крещение, Евхаристия и исповедь – это места нашей встречи с милосердием, с «бездонным милосердием». В таинстве исповеди­ – прикосновении милосердия – я неоднократно переживал опыт встречи с любовью, которая больше моего греха. Это опыт встречи с милосердием, которое освобождает и преображает. Иисус делает нас свободными, чтобы уподобить Себе, т. е. Милосердию, и чтобы мы стали «милосердны, как и Отец милосерд» (Лук 6, 36) и как милосерд Его Сын Иисус. Евхаристия­ – это «таинство милосердия» (9).

Вифлеемская ночь милосердия

В каждой мессе как бы повторяется воплощение Иисуса. Дух Святой, так, как некогда во чреве Марии зачал Иисуса, позволяет Ему быть реально присутствующим на алтаре, когда священник призывает Духа Святого над дарами хлеба и вина, и они становятся Телом и Кровью Иисуса Христа (10). «Евхаристия – «источник и вершина всей христианской жизни», ибо Святая Евхаристия содержит в себе все духовное сокровище Церкви, то есть Самого Христа – нашу Пасху» (11). Месса делает присутствующей всю жизнь Христа: Голгофу, место воскресения, Вифлеем. Милосердие воплощается все снова и снова посреди собранной Церкви. Я люблю оставаться в присутствии Пресвятых Даров, которые хранятся в дарохранительнице. В ночи веры, как в той ночи в Вифлееме, Бог остается со мной. Близкий, кроткий, в тишине, не замеченный многими. Это большая привилегия, что я могу быть с Ним, жить в тени Милосердия. Как просто тогда исполняются слова псалма: «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!» (Пс 90, 1.2).

Говори о Моем милосердии

Во время причастия я принимаю дар милосердия самого Иисуса. «В особенности в Евхаристии Иисус Христос действует во всей полноте для того, чтобы преобразить людей» (св. Иоанн Павел II). Он хочет преобразить людей в милосердие. Благодаря Евхаристии я становлюсь все больше тем, Кого принимаю. Когда я уже принял Иисуса Христа и слышу: «Идите в мире Христовом»,­ – это значит, что я послан Им с благословением и миссией. Эти слова напоминают завершение Евангелия: «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк 16, 15). В таком духе Иисус обращается и к святой Фаустине: «Говори всему миру о Моем непостижимом милосердии» (12), «Говори всему миру о Моем милосердии» (13) и «не останавливайся в провозглашении Моего милосердия» (14). Если у меня есть опыт встречи с Иисусом Христом, Его милосердием, то я должен говорить о Боге и провозглашать Евангелие, истину о том, что Иисус – воплощение Отцовского милосердия. Слово хорошо подтвердить делами.

Прикоснись к милосердию и передай его

Желаю вам обрести близость милосердного Бога, Иисуса в таинствах. Прежде всего – в Евхаристии и, если надо, в исповеди. Приглашаю вас побыть в близости тайны Вифлеема, которая продолжается в присутствии Иисуса в Пресвятых Дарах. И еще прошу вас решиться жить так, чтобы Рождество настало вокруг вас. Как это сделать? Вот какой способ предлагает блаженная мать Тереза Калькуттская: «Всякий раз, когда улыбаешься своему брату и протягиваешь ему руку, наступает Рождество. Всякий раз, когда замолкаешь, чтобы выслушать других, когда отказываешься от правил, которые, как железный обруч, стискивают людей в их одиночестве, когда даришь огонёк надежды отчаявшимся, когда познаёшь в смирении, насколько ни­что­жны твои возможности и насколько велика твоя слабость, всякий раз, когда позволишь, чтобы Бог пoлюбил других через тебя, — всякий раз наступает Рождество» (15).

            1          «Бог, богатый милосердием (Dives in misericordia). Энциклика о Божьей любви к человеку», Иоанн Павел II, 4 (http://www.claret.ru/misericordia.html).
            2          Там же, 4.
            3          Там же, 4.
            4          Там же, 3.
            5          Там же, 2.
            6          Там же, 7.
            7          «Милосердие Божие в моей душе», Дневник св. Фаустины Ковальской, п. 1190.
            8          Префация о Пресвятом Сердце Иисуса
            9          Катехизис Католической Церкви, п. 1323.
            10        Там же, п. 1353.
            11        Там же, п. 1324.
            12        Дневник св. Фаустины Ковальской, п. 699.
            13        Там же, п. 1190.
            14        Там же, п. 1521
            15        «Medytacje i modlitwy Matki Teresy», в: Kathryn Spink, Myś­li Matki Teresy z Kalkuty o Bożym Narodzeniu

Размышления о Страстях Христовых

Андрей Буко OFMConv.

Святая Бригитта Шведская в своих откровениях видела Божью Матерь, Которая ей сказала, что существуют два пути, ведущие к Богу. Первый путь – это смирение истинного раскаяния, направляющее человека к Сердцу Божьему, и духовная с Ним беседа. «Второй путь – это размышления над Страстями Моего Сына», – сказала Дева Мария. Очень многие святые, мистики созерцали Страсти Христа. К примеру, хорошо известная Анна Екатерина Эммерик, описавшая житие Христа, или Мария из Агреды.

Святой Франциск, погружаясь в созерцание Страстей Христовых, находил в этом огромное богатство для своей духовной жизни, проникаясь любовью ко Христу. В базилике Святой Клары в Ассизи хранится крест, в нижней части которого изображен св. Франциск, прильнувший к стопам Христа и целующий его раны.

В эпоху, когда жил Франциск, достаточно распространенным было изображение распятого Христа, но это был Христос одновременно цар­ствующий. К примеру, так изображен Христос на известном распятии из церкви Святого Дамиана, с открытыми глазами, препоясанный золотым поясом, где подчеркнуты Его величие и достоинство.

В базилике Св. Франциска в Ассизи Чимабуэ изобразил на фреске сцену распятия Христа. Однако великий мастер ошибся, употребив свинцовые белила. Со временем белила потемнели, и изображение превратилось в негатив. Оно впечатляет тем сиянием, необычным эффектом, который возник по Провидению Божию. Голгофу окружает лазурное небо, золотые отблески падают на всех присутствующих, но сами фигуры темны. Золотое сияние заливает своим светом всю фреску: хотя происходят драматиче­ские, скорбные события – человек распял Бога – но это момент максимального явления Света, Бога во всей Его силе и славе. На этом я хотел бы построить наши размышления: мы будем говорить о Страстях Христовых как о начале Его царствования. cimabue

Терновый венец

Момент увенчания Христа терновым венцом – это своего рода коронация Христа, нашего Царя, Царя Царей. Словарь дает такое определение: «Коронация – это формальная процедура, которая символизирует принятие монархом своей власти и ее атрибутов – трона, короны и скипетра». Коронация не всегда совпадает с началом правления, она может произойти спустя некоторое время. В Ветхом Завете мы читаем, что эта церемония сопровождалась помазанием на царство. Смысл этого помазания – благословение Богом на царствование, как бы мистическое венчание с государством, которое правитель принимает в свое владение.

Коронация и помазание могут быть разделены во времени. Если помните, помазание Давида произошло, когда он был совсем еще юн. Он пас овец своего отца, и не сразу после того, как пророк тайно помазал его в доме отца, Давид принял царство. Наоборот, прошло еще много лет, прежде чем, поступив на службу царю, а затем став его ближайшим соратником, Давид принял власть после смерти царя.

Как вы думаете, какой момент в жизни Христа мы можем определить как помазание Его на царство? Это Крещение, сошествие Святого Духа, момент Его помазания на миссию. Разверзлись небеса и послышался глас Отца: «Вот Сын Мой Возлюбленный». Эти слова повторились во время Преображения, где Отец добавил: «Его слушайте» (Мф 17, 5). Бог Отец передал власть Христу, произошло венчание Христа с Его Церковью. С этого момента начинается публичная деятельность Христа.

Теперь обратимся к событиям Страстной недели и моменту увенчания Христа терновым венцом. В Евангелии от Матфея (27, 27–31) читаем:

Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк

и, раздев Его, надели на Него багряницу;

и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!

и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове.

И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие.

Марк почти повторяет этот текст. Этот фрагмент не встречается у Луки, но у него есть другой момент, который не упомянут ни одним из евангелистов. Давайте откроем Евангелие от Луки, 23-ю главу, стихи 5–12.

Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места.

Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин?

И, узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме.

Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо,

и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему.

Первосвященники же и книжники стояли и усильно обвиняли Его.

Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату.

И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, ибо прежде были во вражде друг с другом.

Ирод, который рассчитывал, что Иисус сотворит какое-нибудь эффектное чудо, не получив его, решил развлечься хотя бы таким образом и сделал то же, что немного позже сделают и воины. Он облачил Христа в некую «светлую одежду», насмеявшись над ним. Этот момент уничижения Христа описан в Евангелии от Луки. А затем евангелист Иоанн еще более подробно описывает весь процесс уничижения Христа (Ин 19, 1–16):

Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его.

И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу,

и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам.

Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины.

Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!

Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины.

Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.

Пилат, услышав это слово, больше убоялся.

Возможно, терновый венец был приготовлен заранее: он выглядел, как колпак. Это был не просто тоненький ободок, а скорее шлем, который сначала сплели и затем уже стянули на голове Христа так, что шипы, которые были обращены внутрь, глубоко впились Ему в голову. К тексту Иоанна мы еще вернемся чуть позже, а сейчас хочу обратить ваше внимание на псалом 21 (20). Это один из мессианских псалмов, предсказывающий именно коронацию грядущего Мессии, тот момент, когда Мессия, которого иудеи ожидали, будет возведен в славу царя Самим Богом:

Господи! силою Твоею веселится царь и о спасении Твоем безмерно радуется.

Ты дал ему, чего желало сердце его, и прошения уст его не отринул,

ибо Ты встретил его благословениями благости, возложил на голову его венец из чистого золота.

Он просил у Тебя жизни; Ты дал ему долгоденствие на век и век.

Велика слава его в спасении Твоем; Ты возложил на него честь и величие.

Ты положил на него благословения на веки, возвеселил его радостью лица Твоего,

ибо царь уповает на Господа, и во благости Всевышнего не поколеблется.

Этот псалом – очень радостный по характеру. Он повествует о великом ликовании и благословении, которое будет сопровождать коронование будущего Царя – Мессии. В нем сказано: «Возложил на голову венец из чистого золота». Раввины, толкуя этот псалом, говорили, что Царь – Мессия будет увенчан золотой короной и пурпурным одеянием. Один из иудейских мидрашей говорит, что таким образом Бог Сам возложит Свою корону на голову Мессии. Как мы знаем, произошло это совсем другим образом, и поэтому, естественно, что евреи, увидев Христа, выведенного Пилатом, при словах Пилата «Се, Человек» пришли в еще большую ярость. Это совершенно расходилось с их представлением о Мессии.

Почему вместо золотого венца – тернии? Откроем Книгу Бытия (3, 18), где Бог произносит такие слова:

Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;

терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою…

«Терния и волчцы произрастит она тебе» – это то последствие греха, которое человек должен принять на себя за непослушание. Бог говорит человеку о том, что его наказанием будет неурожайность земли и тяжесть труда, с которой человек должен будет возделывать землю. О том, что тернии символизируют наказание для человека очень много говорится у пророков. В Книге пророка Осии (2, 6) упоминается, что Бог, желая наказать человека, заграждает ему путь от Себя: «Я загорожу путь ее тернами и обнесу ее оградою, и она не найдет стезей своих…»

И дальше Осия говорит, что присутствие волчцев (колючих сорняков) на пашне, во дворах домов и даже на жертвенниках всегда указывало на деградацию земли и общества. Если человек живет нечестивой жизнью, приходит в запустение и то, что его окружает. У пророка Исайи тоже находим подобную мысль: «И зарастут дворцы ее колючими растениями, крапивою и репейником – твердыни ее» (Ис 34).

Бернард Клервоский писал, что тернии символизируют вину человека, наказание, а также лживого собрата и плохого соседа.

Тернии как растение вряд ли у кого-нибудь вызывают чувство симпатии. Это дикие колючие заросли, которые цепляются за одежду, царапают, ранят, причиняя боль и страдание человеку. Именно таково действие греха в нашей жизни: он очень сильно цепляет каждого человека и глубоко ранит. Интересно, что в Библии тернии – это также символ лени и глупости. Например, в Книге Притч (24, 30) говорится так:

Проходил я мимо поля человека ленивого и мимо виноградника человека скудоумного:

и вот, все это заросло терном, поверхность его покрылась крапивою…

Вот еще примеры:

Путь ленивого – как терновый плетень (Притч 15).

Что колючий терн в руке пьяного, то притча в устах глупцов (Притч 26).

Екклезиаст говорит: «… смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это – суета!» (Еккл 7, 6). Тернии мгновенно вспыхивают и сильно трещат, но очень быстро сгорают. Так и разговор глупого – шуму много, действия мало. Евангелист Лука в притче о сеятеле говорит о зерне, которое заросло терниями. Он поясняет, что тернии – это заботы, богатство и роскошь, которые заглушают все доброе, что в нас должно произрасти. Папа Григорий I говорит, что тернии – это не только глупость и лень, но это всякий грех, ибо когда он дает наслаждение, то это как бы укол шипа, который ранит и терзает наш разум.

Самое большое препятствие для обращения к Богу – гордость. Поэтому неудивительно, что тернии также символизируют и ее. Бруно Картузианец написал такие слова: «Могу сказать, что я обратился, ибо сломался во мне шип гордости».

В этом смысле та корона, которую принимает Христос – это корона, состоящая из наших грехов, пороков и слабостей.

Теперь вернемся к тексту Евангелия от Иоанна.

И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.

Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?

Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе.

С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.

Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.

Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш!

Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря.

Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.

Другом кесаря назывался любой поместный правитель. Иудеи ловко прижали Пилата к стене, манипулируя претензией Христа на провозглашение себя Царем. И здесь происходит, наверно, самый страшный и драматический момент в истории. В час шестой – двенадцать часов дня, в Библии это время богоявления, самой большой ясности, Пилат провозглашает: «Се, Царь ваш!». В ответ Иудеи, народ избранный, единственным царем которого мог быть только Бог, отвечают: «Нет у нас царя, кроме кесаря». Это полное отречение от Бога.

Тернии в Библии также являются символом скорби и боли, поскольку последствия греха приносят страдания нашему сердцу (ср. Иез 28). В германской мифологии шипы терний вообще были символами смерти. Грех приводит к смерти, и смерть – это самая страшная вещь, которая держит человека в тисках страха и страдания.

Но терновый куст цветет маленькими цветочками, из которых появляются мелкие ягодки. Даже с этих маленьких цветочков пчелы умудряются собирать пыльцу, поэтому тернии, несмотря на то что они символизируют печаль, грех и человеческие страдания, как цветок, посещаемый пчелой, становятся также символом надежды и воскресения. Ведь пчела производит мед, а мед – это символ обетования Божия о будущей вечной жизни, земле, где «течет молоко и мед». Максиму Исповеднику принадлежат такие слова: «Во Христе не было шипа, греха, который превратился в цветок. Он сам был цветком, произросшим не из терний, а из Девы. Сначала Она произросла из отрасли пня Иесеева, а затем из Нее произрос цветок. Мария была отраслью буйно зеленеющей, нежной, которая в своем теле зацвела цветком-Христом». Христос – как цветок, к которому слетаются пчелы, который дает нам надежду на будущую жизнь, на воскресение. Адам Сен-Викторский в гимне на Воскресение написал такие слова: «Радуйся, Матерь Слова, цветок среди терния, шипов не имеющий цветок из терния, Тебе слава! Мы тернии, мы грешники, шипами мы изранены, Ты же шипа не познала».

Помните момент, когда Бог является Моисею на горе Мориа? Бог удивительным образом является из тернового куста, и куст горит и не сгорает. Обычно тернии горят быстро и сгорают моментально, но этот терновый куст не сгорал, и такое знамение поразило Моисея. Бог говорит с человеком из среды тернового куста. Мы говорили, что тернии – это символ человеческого греха, страдания и скорби в жизни человека. И Бог хочет говорить с человеком именно из среды, середины этих его страданий, то есть находясь внутри этого человеческого опыта. И потому тернии нашей жизни оказывают благотворное влияние – они рождают в нас смирение.

Колючие цветы и растения использовали часто как средство против заклинателей и демонических сил. Особенно популярен в этом смысле был репейник. Поэтому у него есть еще одно название – чертополох: то есть то, что заставляет боятся и убегать самих демонов. И что удивительно, именно это растение было пищей для неприхотливых ослов. Верблюды употребляют в пищу верблюжью колючку. Все эти животные могут питаться терниями, потому что они простые и неприхотливые.

В этом контексте терния означают смирение. Воины, коронуя Христа именно таким венцом, сами того не осознавая, на самом деле еще раз подчеркивают, что Он – Царь, принявший на себя мистическое венчание со Своей Церковью, с людьми грешными, слабыми. Через это Христос принимает на Себя боль и страдания Своего народа, и через это Он может привести его к славе Воскресения.
Истинная коронация совершается в смирении. Христос принял на себя поругание, чтобы показать нам: в наших неудачах и скорбях – наша сила, потому что они рождают в сердце смирение, если только мы с постоянством обращаемся к Богу. И в этом мы уподобляемся Христу. А кто подобен Христу, тот получает Его награду. Этим утешайтесь.

 Крестный путь

Во многих средневековых городах есть так называемая Королевская дорога, по которой происходил торжественный въезд короля после победы в различных войнах. Она чаще всего проходила через кафедральный собор, после коронации король направлялся по ней в свой дворец.

В Иерусалиме есть своя Королевская дорога – Via Dolorosa, так называемый Путь Скорбей. Путь, которым прошел Христос и который христиане стали в последующих веках особо почитать, вспоминая страдания, принятые Христом ради нас. Позже возникло богослужение Крестного пути, во время которого христиане воспоминали последние часы жизни Христа.

Как и у любой Королевской дороги, у этого пути тоже существовал свой церемониал. Талмуд указывает, что казнь должна была происходить публично в дневное время. Процессию, которая вела осужденного на казнь, должен был возглавлять глашатай, несший табличку с названием преступления, за которое осужден человек. Двое учеников равви шли рядом с осужденным по дороге, уговаривая его исповедать свой грех и подготавливая его к смерти. Синедрион всегда посылал на место казни соб­ственного представителя, чтобы впоследствии он дал официальный отчет о том, как приговор был приведен в исполнение. Так выглядела смертная казнь согласно иудейским предписаниям.

Римский обычай тоже имел свои правила. Римский закон требовал, чтобы в процессии шел официальный свидетель – «exsecutor mortis» («свидетель смерти»), который должен был подтвердить смерть. При проведении казни всегда присутствовало не менее четырех солдат. Если же предполагались беспорядки, то во время казни могла присутствовать и целая рота. Римский закон также требовал, чтобы в процессии кто-то нес табличку о вине подсудимого. Пилат приказал написать на табличке «Иисус Назорей Царь Иудейский». Это вызвало большое возмущение у иудеев, у первосвященников и книжников. Они требовали написать, что Иисус называл Себя Царем Иудейским. Однако Пилат строго настоял на своем. Предполагают, что он хотел оставить именно такую формулировку в отчете, который должен был послать своему императору Тиберию. Эта формулировка показывала то, что приговор был оправданным: самозванец, провозгласивший себя царем, понес смертную казнь. Удивительно, что по Провидению Божию Пилат дважды провозгласил Христа истинным Царем. Надпись, как вы знаете, была написана на трех языках – по-еврейски, по-гречески и по-римски. Имя Бога, согласно иудейской традиции, нельзя произносить. Собственное имя Бога Яхве всегда в написании обозначалось четырьмя священными буквами. Сохранился фрагмент этой таблички, который хранится как реликвия в одном из европейских соборов. Писатель Шалом Бен-Хорин предполагает, что на иврите могло быть написано: «Ешуа Ха-ноцри, У-мелех Ха-йехудим». «Ешуа» – Иисус, «Ха-ноцри» – назорей, «У-мелех» – царь, «Ха-йехудим» – иудейский. Таким образом, если взять первые буквы еврейской надписи, на табличке было написано имя Бога – Яхве, Сущий, Тот, Который единственно есть.

Тексты, описывающие Крестный путь Иисуса Христа, очень скупы. Западная Церковь в богослужении Крестного пути размышляет над четырнадцатью стояниями, но лишь несколько из них находят свое подтверждение в Священном Писании.

Иоанн об этом говорит так (Ин 19, 16–17):

И взяли Иисуса и повели.

И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа…

У Иоанна больше сведений о самом Крестном пути Христа нет. Далее он описывает само распятие. Описания Матфея и Марка примерно такие же. Откроем Евангелие от Марка (15, 20–22):

Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его.

И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.

И привели Его на место Голгофу, что значит: Лобное место.

Как и у Матфея, здесь появляются дополнительные сведение о Симоне Киринеянине, который, если судить по имени, не был Иудеем. Он был родом из Киринеи, хотя, возможно, поселившись на этих землях, принял иудаизм, и вот ему выпала такая честь – нести Крест Христа. Евангелист Лука немного подробнее описывает сам Крестный путь (23, 26–32):

И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом.

И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем.

Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших,

ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!

тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас!

Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?

Существуют комментарии о том, что древо креста было сделано из трех видов дерева, они опираются на Книгу пророка Исайи (60, 13):

Слава Ливана придет к тебе, кипарис и певг и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Моего, и Я прославлю подножие ног Моих.

Все три дерева принадлежат к семейству хвойных. Как мы знаем, хвойные деревья не сбрасывают листьев, они вечнозеленые. Итак, пророк Исайя говорит о трех хвойных деревьях – кипарисе, кедре и певге.

Кипарис, необычайно твердый и долговечный, считался святым деревом. Это высокое темное дерево, которое после того, как его срубят, не дает новых отростков. И в силу этого кипарис иногда символизировал отчаяние, а поскольку новая жизнь из этого срубленного дерева не рождается, христианами оно толковалось как дерево похоронное, из него часто делали саркофаги. Хотя кипарис связан со скорбью, он также символизирует рай, надежду и новую жизнь. Его сильный аромат символизировал Самого Христа, Церковь, жизнь блаженных на небесах. Кипарис также мог символизировать девственность, добрую славу, целомудрие, скромность, послушание, смирение, милосердие. Как видите, все те добродетели, которые мы можем найти у самого Христа и святых. По преданию из кипариса был сделан вертикальный столб креста, так называемый tuncus. Поэтому этот вертикальный столб, на который должен был взойти Христос, – как древо погребальное, древо, связанное со смертью, но также дающее надежду воскресения.

Второе дерево – кедр. Необычайно крепкое и могучее, с широкими ветвями, оно тоже считалось святым деревом. Кедровое масло защищало от паразитов и тления, отсюда у кедра появляется символика бессмертия. Словосочетание «кедр ливанский», «лес ливанский» часто употребляется в Библии. Это знак Божьего всемогущества, вечности. Вечнозеленые деревья символизировали бессмертие, мудрость праведного человека, силу и величие райской красоты.

Интересный отрывок есть в Ветхом Завете, в Книге Левит (14, 2–4).

…вот закон о прокаженном, когда надобно его очистить: приведут его к священнику;

священник выйдет вон из стана, и если священник увидит, что прокаженный исцелился от болезни прокажения,

то священник прикажет взять для очищаемого двух птиц живых чистых, кедрового дерева, червленую нить и иссопа…

Кедр здесь упоминается в составе жертвы за очищение от проказы. Мы все поражены проказой греха, и именно для искупления за наш грех явилось древо креста, на котором был распят Спаситель Христос. Символ нашего спасения, крест, который мы вешаем во всех наших домах, носим на своем теле, является жертвой за наше очищение. По преданию именно из кедрового дерева была сделана горизонтальная поперечная балка креста, на которой был распят Христос, и подножие креста, в который упирались ноги распинаемого (так называемый suppedaneum), чтобы он мог вдохнуть немного воздуха.

Ориген пишет так: «Тот, однако, кто очистился, также должен быть очищен с помощью кедрового дерева, проказа греха ибо не может быть очищена без участия древа креста». Каждый из нас, кто принимает жертву Христа, очищается этой жертвой и совершает сам этот путь страданий вместе со Христом, становится, как кедр Божий, из которого был сделаны столпы (опоры) храма в Иерусалиме. Кедровое дерево, как уже упоминалось, неподвластно порче, поэтому обозначает Тело Христа, символ вечности и Божественности.

И третье дерево – певг. В «Шестодневе» Василия Великого, переведенном с греческого на славянский язык, вместо певга значится сосна, и таким образом здесь разумеется один из видов сосны. Впрочем, по мнению одних, здесь разумеется особый род кедра, а по мнению других, особый род кипариса. Певг – стройное и величественное дерево, и потому употребляется для образного представления цветущего состояния Церкви. Сосна или певг является противопоставлением тернию, в Книге Исайи (55, 13) говорится так:

Вместо терновника вырастет кипарис; вместо крапивы возрастет мирт; и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое.

Певг был символом славы Нового Иерусалима, мессианской радости, оживления пустыни (ср. Ис 41, 19). Это легкое и упругое дерево употребляли для производства корабельных мачт. Высокие сосны выглядят так, словно тянутся ввысь. Григорий Великий говорит, что певг символизирует людей, которые телом присутствуют на земле, но уже созерцают небесные вещи, и хотя по происхождению они земные, однако благодаря созерцанию возносят лучшую часть своего ума на небеса. Беда Достопочтенный добавляет, что в силу своей упругости и выносливости певг символизирует ум избранных, отвергающих удовольствия этого мира и обращающихся к осмыслению небесных вещей.

В Евангелиях ничего не говорится о встрече Иисуса и Марии, Его Матери, во время пути на Голгофу, хотя наверняка Она была там; равно как и о падениях Иисуса, хотя в богослужении Крестного пути мы находим их три. Однако есть несколько псалмов, которые очень живо об этом повествуют:

А когда я претыкался, они радовались и собирались; собирались ругатели против меня, не знаю за что, поносили и не переставали (Пс 35, 15–16).

Все ненавидящие меня шепчут между собою против меня… «он слег; не встать ему более» (Пс 41, 8–9).

Ни один евангелист не говорит о Веронике, но я думаю, что она очень хорошо вписывается во фрагмент из Евангелия от Луки об утешении плачущих женщин. Она получила свой дар, свою награду – запечатленный лик Христа не только на платке, но и в своей душе.

Все евангелисты-синоптики упоминают о Симоне Киринеянине. У Тициана есть картина «Несение Креста». Тициан написал Симона Киринеянина, помогающего нести крест Иисусу, в преклонном возрасте, в образе старца; он отождествляется с образом Авраама, приносящего в жертву своего сына (ср. Быт 22, 1–8), словно идущего с ним на эту жертву, и с образом Бога Отца. Эта жертва тяжела для самого Отца не менее, чем для Сына.

Отцы Церкви толкуют отрывок из Книги Бытия, где Авраам приносит в жертву своего сына, как прообраз смерти Христа. Жертвоприношение, которое Авраам совершил духом, по-настоящему осуществил Сам Бог, отдав в жертву Своего Сына. В этом отрывке говорится о дровах, которые Авраам возложил на сына своего – это как символ креста, который был возложен Богом на плечи Христа.

Упоминаемые в этом отрывке нож и огонь – это символы Духа Святого, так что можно сказать, что вся Троица присутствует в момент происходящего.

Смотря на евангельский отрывок, где Симон помогает нести крест, очень выразительно звучат слова из той же сцены жертвоприношения Авраама: «… и шли далее оба вместе». Симон Киринеянин, который принужден был нести крест со Христом, взваливает этот крест на свои плечи. Поэтому Павел в Послании к Галатам, возможно, вдохновленный этой историей, пишет: «Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов» (Гал 6, 2).

В Литургии часов в вечерне Страстной недели есть гимн «Знамена реют царские», там мы найдем такие слова: «Исполнились Давидовы речения, се царь ваш с древа правит вам». Христос, взойдя на крест, отныне в каждом храме, в каждом доме правит с креста, привлекая к себе души многих людей.

 Семь последних слов Христа

Приговоренный к казни имел возможность произнести последние слова либо наставления членам своей семьи. Слова, которые Христос произносит с креста – это своего рода завещание, которое Он оставляет нам.

ПЕРВОЕ слово передает нам Евангелие от Луки (23, 33–34):

И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону.
Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий.

«Отче прости им, ибо не знают, что делают». Замечаете, что эти слова Христа очень похожи на молитву «Отче наш»? Она также начинается с обращения «Отче». Во­обще, согласно раввинскому учению, каждая молитва у иудеев должна была состоять из семи просьб. В то же время в ней должно было быть три части: прославление Бога (Shevah), личные просьбы (Tephillah) и молитва благодарения (Hadayah).

Христос, когда учит учеников этой молитве, ставит условие: если вы будете прощать, то и вам Отец небесный простит, если вы не будете прощать, и вам Отец небесный не простит прегрешений ваших. Поэтому первое, что Христос произносит с креста: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят». Он, Который страдал безвинно, был осужден безвинно и претерпел эти страшные мучения, прощает от всего сердца тем, кто над Ним все это творит. Христос от души прощает грех каждого из нас, потому что мы на самом деле до глубины не осознаем, что творим. Если бы мы понимали и видели всю глубину греха или все последствия греха, то никогда бы его не совершили. И Христос, уча нас этой молитве, прежде всего Сам исполняет её, давая нам пример.

Далее в Евангелии от Луки (23, 39–43) читаем:

Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал.

И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.

«Истинно говорю, ныне же будешь со Мною в раю» – это ВТОРОЕ слово Христа.

Эта история – не просто иллюстрация раскаяния злого разбойника, Церковь ее истолковывает как готовность Бога даровать прощение умирающему даже в самый последний момент его жизни.

Имя этого благоразумного разбойника, согласно традиции, – Дизмас, что в переводе с греческого означает «закат». На закате нашей жизни Бог все равно готов нас простить и привести в Царство Небесное.

Феофан Затворник, характеризуя веру благоразумного разбойника пишет, что если крест Христов – это жертва абсолютно непорочная, то крест этого разбойника есть крест его очищения от страстей. Он действительно совершил преступление, как сам исповедует («не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли»). Исповедуя веру в Христа и прося у Него прощение, разбойник обретает блаженство рая.

ТРЕТЬЕ слово Христа – в Евангелии от Иоанна (19, 25–27):

При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина.

Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой.

Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе.

Вспомните эпизод свадьбы в Кане Галилейской, когда Мария говорит Христу: «Вина нет у них». В Евангелии от Иоанна Иисус никогда не произносит слов «мама», «Матерь», а всегда говорит «жено»: «Жено, что Мне и тебе до этого». Сейчас, умирая на кресте, когда Мария, плачущая и рыдающая стоит рядом с Ним, Иисус опять обращается к ней: «Жено! се, сын Твой», а Иоанну говорит: «Се, Матерь твоя!». Она – Матерь Церкви, Христос и Мария дают жизнь новым детям Церкви, духовно их рождая. Она испрашивает для нас огромные милости и благодать и способна выпросить у Иисуса прощение для любого грешника.

ЧЕТВЕРТОЕ слово Христа:

«А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф 27, 46)

Это цитата из псалма 21. Часто мы представляем Христа как бы полностью отчаявшимся в этот момент, когда Бог Его оставил. Как будто это момент боли, которую Христос в обиде высказывает Богу. Хотя у Христа и вырывается этот вопль боли и скорби, но если прочитаете полностью этот псалом, увидите, что здесь присутствует и упование на Бога. В самой глубокой скорби в верующем сердце всегда есть упование на то, что Бог слышит мольбу просящих Его об избавлении от страданий, скорби и смерти. И никто не бывает посрамлен в своем уповании.

ПЯТОЕ слово Христа:

«После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду» (Ин 19, 28).

Есть также еще один псалом, который пророчествует об этой жажде Иисуса и о том, что воины напоили его уксусом:

Ты знаешь поношение мое, стыд мой и посрамление мое: враги мои все пред Тобою.

Поношение сокрушило сердце мое, и я изнемог, ждал сострадания, но нет его, – утешителей, но не нахожу.

И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом (Пс 69, 28).

Если внимательно читать описание Страстей Христа, то мы заметим, что воины уже предлагали Христу эту смесь уксуса и желчи, поскольку этот состав утолял боль. Христос специально отказался от него, хотя другой евангелист говорит, что Он пригубил ради оказанной ему милости, но не пил. Конечно, было бы странно предположить, что теперь Ему захотелось выпить уксус. Здесь Христос говорит о другой жажде, как раз о той, которая описана в этом псалме: «… ждал сострадания, но нет его, – утешителей, но не нахожу».
Желчь – символ злобы. И если вино – символ любви, то прокисшее вино, ставшее уксусом, это символ ненависти. Христос жаждет от каждого из нас сострадания и просит, чтобы мы утолили эту Его жажду своими делами милосердия.

ШЕСТОЕ слово Христа:

«Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось!»(Ин 19, 30).

Совершилось дело Отца – спасение мира через эту крестную жертву Христа.

В этот момент возгласом «совершилось» Христос засвидетельствовал, что Его любовь к нам излилась до самого конца. Он отдал всё и совершил дело спасения до самого завершения.

СЕДЬМОЕ слово Христа мы можем найти в Евангелии от Луки (23, 46):

Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух.

В псалме 31 находим такую строку: «В Твою руку предаю дух мой; Ты избавлял меня, Господи, Боже истины». Как видите, Иисус на кресте молился словами псалмов.

Этот псалом читается как молитва перед отходом ко сну. Во время богослужения Страстной пятницы, когда завершается почитание креста и причащение верных, затем есть обряд перенесения Пресвятых Даров в Гроб Господень, где по традиции лежит фигура умершего Христа. В некоторых странах – в Польше, Литве, Беларуси – поется в этот момент песня, в припеве которой есть такие слова: «Спокойной ночи, Иисус любимый». Верные как будто поют колыбельную уснувшему Спасителю. Спаситель наш уснул, пребывая в субботнем покое от Своих трудов, до времени Своего пробуждения в воскресное утро. Он должен проснуться и принести радостную весть о воскресении.

Плодоносящая смоковница – символ и образ распятого Христа, Который был проклят и отвергнут собственным народом, но дал богатый плод спасения.

Смоковницу еще иначе называют фиговым деревом, фигой, а дикую фигу – сикоморой, эти три названия мы можем встретить в Священном Писании. Отцы Церкви, толкователи Священного Писания, предполагают, что древо познания добра и зла было смоковницей, именно под этим деревом сатана искусил Еву и Адама. Согласно Исидору Сивильскому, название фиги (ficus) происходит от ее плодовитости (ficunditas) – это плодовитое дерево, на котором много плодов и листьев.

Во время сильного ветра смоковница сбрасывает свои плоды, именно этот образ упоминается в Книге Откровения Иоанна Богослова (6, 13). Именно это дерево, сбрасывающее плоды, однозначно являлось указанием на древо креста, отдавшее свой плод – Христа. На Страстной неделе мы часто поем гимн Pane Lingua, в антифоне которого есть такие слова: «Крест святой… бремя сладкое приявший, славься древо сладкое». Это аллюзия на сладкий плод смоковницы. Далее там есть такие строки:

Преклони тугие ветви, древо преблаженное,

Размягчи оцепенение, весь твой ствол сковавшее,

Отпусти царя вселенной, в жертву принесенного.

Пусть завершением наших размышлений станет песнь Отрока Яхве из Книги пророка Исайи (Ис 53):

Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?

Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему.

Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его.

Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.

Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.

Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас.

Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.

От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь.

Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его.

Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его.

На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет.

Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.

 

 

«Господь дал мне братьев». Или что делать с ближним, который мешает мне общаться с Богом?

Андриан Зудин OFMConv.

Практически каждая наша община Францисканского Ордена Мирян в России – это уже «энная перезагрузка». Появилась община, разрослась, что-то активно делали, а потом раз – и лопнула… Стали собирать из осколков, собрали, а она снова раз – и лопнула…

И я хочу поговорить об этой проблеме. Господь должен быть для нас центром и основанием всего. И те люди, которых мы встречаем в общине, которых Он туда приводит – это братья, которых Он дает нам. Франциск не зря произнес эти слова: «Господь дал мне братьев».

G dal bratjev

И не зря мы называем друг друга братьями и сестрами, а не друзьями. Друзья – это те, с кем мы сходимся из-за взаимной симпатии, общно­сти интересов. Нам легко и приятно проводить время вместе. Дружба – это прекрасное чувство, прекрасные отношения. Но друзей мы выбираем сами. А Франциску, а значит, и нам, последовавшим за ним, Сам Господь дает братьев и сестер. И очень часто это совсем не те люди, которых мы хотели бы выбрать для общения, которых хочется любить. Это совсем не те люди, которые, на мой взгляд, помогают мне переживать общение с Богом. Эти люди, наоборот, зачастую мешают мне общаться с Богом. Они мне кажутся позором для нашей общины, потому что компрометируют ее в глазах других: из-за этого брата или сестры другие люди не пойдут к нам в общину.

Почему все так непросто? Да потому, что это Господь дал мне таких братьев и сестер. Это Господь дает вам их, чтобы вы учились любить. Чтобы вы учились молиться не за тех, кто вам симпатичен, а за тех, общение с кем может стать жертвой. Христос умирал на кресте за тех, кто Его убивал. Путь христианина – это малый путь Христа. Если мы не проявляем, по Его примеру, жертвенности и любви к тем, кто причиняет нам неудобство и боль, то как мы можем говорить о том, что мы христиане?

Франциск тоже прошел этот путь. Он не зря говорил: «Господь дал мне братьев». Если бы он выбирал братьев сам, то наверняка выбрал бы других. А Господь дал ему братьев, которые сожгли его первый устав. Господь дал ему братьев, которые через кардинала Уголино пробивали у Церкви решения, которые Франциску совсем не нравились. Господь дал ему братьев, которые изменили путь развития Ордена, пока он был в Святой Земле. Франциск вернулся, а все совсем не так, как он хотел. Кардинал Уголино успокаивает Франциска и говорит, что Орден благословлен Церковью и под ее руководством будет идти дальше. Франциск, обиженный, примиряется с этим и снимает с себя все полномочия. Он говорит: «Я буду послушен, как труп, главе этого Ордена». Но на самом деле это боль и обида говорят в нем. И я думаю, что каждый из вас уже испытывал такую боль и обиду на братьев и сестер. А если нет, то вам еще предстоит это испытать.

Как же Господь утешает Франциска? На горе Ла Верна Господь является ему в виде распятого серафима. Почему именно серафима? Сегодня мы не читаем Дионисия Ареопагита, но во времена Франциска это был популярный автор. И в его сочинениях можно найти упоминание о том, что серафимы – это ангелы Божьей любви, которые созерцают Бога лицом к лицу, воспламеняются любовью от Него и на шести крылах несут любовь Бога всем остальным ангелам. Христос явился Франциску как тот самый посланник Божией любви, но при этом распятый. И мало того, что показал Себя таковым, он еще и Франциску стигматы дал. Господь дал Франциску братьев, которые побудили его к такой жертве, что утешением для него стали стигматы.

Был ли Франциск всегда прав, когда не соглашался с братьями? Нет, несмотря на то, что он – святой серафический отец для нас всех. А вы думаете, что вы всегда правы в ваших конфликтах с братьями и сестрами?

Помните, что говорит нам Священное Писание о любви к Богу и ближнему? Как ты можешь говорить, что любишь Бога, которого не видишь, если не любишь брата, которого видишь… Очень часто наша любовь к Богу – это приятные эмоции, которые мы испытываем, когда молимся. Они возникают, потому что Он меня любит, Он меня понимает, принимает меня таким, какой я есть. И мне очень приятно находиться в обществе такого всепонимающего, всепрощающего и любящего меня Бога. И часто мое чувство любви к Богу – это любовь к тому, как Он меня любит. Я люблю быть любимым. И тут появляется мой брат или сестра. И нарушает мое блаженное состояние…

Как же нам быть той самой идеальной общиной, которая молится вместе и куда приходят новые люди и, видя, как мы любим друг друга, говорят: «Воистину посреди вас есть Господь…»? Ведь именно такая община описана в «Деяниях апостолов». Потому и стали называть их христианами, что чувст­вовали присутствие Христа посреди них.

Почему в наших общинах возникают агрессия по отношению друг к другу, конфли-к­ты, недопонимания? Потому что мы пы¬таемся любить Бога. И когда мы пытаемся любить Бога, всплывают все наши недостатки. Не только моих ближних, но и мои собственные. Почему Господь позволяет этим недостаткам всплыть? Потому что Господь нас любит. Он дает выплыть моим недостаткам, чтобы мои братья, которых Он мне дал, помогли мне с ними справиться. То же самое происходит и с ними, с теми, кто мне «мешает» быть святым и хорошим. Поэтому необходимо помогать друг другу. Необходимо учиться молиться друг за друга. Молиться не о том, чтобы этот брат или сестра стали идеальными для меня, а чтобы Господь помог ему или ей стать чуть ближе к Нему, Господу Богу, даже если от этого будет больно мне. А так будет обязательно, если я молюсь по-настоящему. Потому что, если этот человек будет идти к Господу Богу, то его эгоизм и гордыня будут неизбежно сталкиваться с моими.

Община – это место, где Господь обтесывает нас. Апостол Павел говорит: «Вы еще не боролись до крови». Франциск за своих братьев боролся до стигматов и до смерти. Получив стигматы, он сказал: «Давайте скорее будем нести любовь Бога, потому что до сего момента мы еще ничего не сделали». Конфликтные братья или сестры мешают вам осуществлять вашу деятельность на благо Церкви – так? А ведь Господь привел вас в общину, чтобы спасти вас в этой общине. Это Его путь для вас. Что важнее – любовь к ближнему или ваш успех? Я не предлагаю отложить вашу деятельность для Церкви, ни в коем случае. Но молитва за ваших ближних, за членов вашей общины должна стоить для вас большего, чем ваша работа и ваш успех.

Св. Иоанн Павел II сказал, что семья, которая молится вместе, остается вместе. Это относится и к общинам. Причем молиться нужно, как я уже говорил, не о том, чтобы другие стали идеальными, чтобы Господь спас их души. Это тоже нужно. Но прежде всего нужно молиться о конкретных проблемах и нуждах конкретных братьев и сестер. Для этого необходимо об этих проблемах и нуждах знать, следует потратить свое личное время и поинтересоваться, чем живут мои братья и сестры. Любовь к Богу – это жертва, любовь к ближнему – это тоже жертва. Но если мы принимаем Тело и Кровь, которые Господь жертвует за нас, то нам надо учиться и самим жертвовать. Без моей жертвенности моя любовь к Богу – это только любовь к тому, как Он любит меня. Я не отвечаю Ему любовью, я просто насла­ждаюсь Его любовью. Чтобы любить Бога, придется любить тех самых братьев и сестер, которых Он мне посылает. Если будете учиться любить этих «трудных» братьев и сестер, которых Господь посылает к вам в общину, тогда любовь к чужим людям или к менее близким будет более правдива. Чем дальше человек – тем легче. Об этом еще Клайв Льюис писал: легче любить негритенка в Африке и раз в год посылать ему посылку, чем собственного мужа, который храпит по ночам.

Итак, община не только должна молиться о тех людях и событиях, о которых вы договорились. Это нужное и хорошее дело, но это внешнее ваше служение: служение Церкви, приходу, служение вашим дальним. Но чтобы служить дальним, надо одновременно с этим служить ближним, тем самым, которых вам дал Господь. Это труднее, но без этого все остальное разваливается. Необходимо узнавание ближних, молитва за них, добрые дела в отношении этих самых ближних. Этим самым вы приносите жертву. А ведь что такое жизнь и наша, и ваша, посвященная Богу? Это отдавание жизни в Его собственность. А как только вы чувствуете, что ваш ближний своим поведением, или своим игнорированием, или еще каким-либо образом обижает вас, то, значит, ваша жизнь недостаточно еще принадлежит Ему, еще слишком мало в вашей жизни того, о чем говорит апостол Павел: «Уже не я живу, но живет во мне Иисус Христос». Потому что, если не вы живете, а Христос, то с какой стати вам обижаться на то, на что Христос обижаться не собирается? Ведь Христос на кресте молился за тех, кто Его распинал, говоря: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят». Если вы посвятили свою жизнь Богу, если вы ее уже отдали Ему в собственность, если вы Его впустили в вашу душу и сказали: «Ты – мой Господь», – то с какой стати вы отбираете у Бога Его главенство и говорите: «Он обижает меня»? То, что ваш ближний делает по отношению к вам, – он делает по отношению ко Христу. И то что вы делаете или не делаете по отношению к ближнему, – вы также совершаете по отношению ко Христу. Так позвольте Христу разбираться в этих взаимоотношениях как Господину. А свою обиду, свою гордыню, свой эгоизм отдавайте опять же Ему, Христу, опять же с молитвой. И помните, что ваши ближние таким же образом борются с собой. И помните, что их путь, их понимание и видение могут сильно отличаться от вашего. Поэтому не надейтесь, что ваши братья и сестры начнут дей­ствовать правильно и хорошо.

А пока мы здесь, мы – Церковь воинствующая, только наша битва «не против плоти и крови, А против духов злобы поднебесных» (Еф 6, 12), тех самых гордыни и эгоизма, которые нас искушают. И помогать ближним – это ваш путь спасения. И помните, что на этом пути нечем нам гордиться. Все таланты и дары, которые есть у вас, вам дал Господь. Ему слава за это, Ему благодарение.

В свое время, когда мы были еще молодыми братьями, перед вечными обетами к нам приезжал ныне покойный о. Даниэль, бывший ответственным за формацию. И он сказал тогда так: «Если вы думаете, что принесете Церкви большую пользу своими делами и дарами, то уходите прямо сегодня. Если вы думаете, что Господь дал вам большие дары, и вы полагаете, что можете послужить этими дарами Богу, Церкви и людям, – дверь все еще открыта, уходите быстрее. Но если вы понимаете, что Господь призвал вас сюда, и это ваш путь спасения, и неизвестно, сможете ли вы вообще спастись на другом пути, и без этого вы жить не сможете… тогда приносите обеты и будьте им верны».

Ваш путь – не монашеский, но это путь посвящения жизни Богу. И этой посвященной Богу жизни без общения с Богом, без молитвы Ему, без молитвы друг за друга быть не может. Господь вас призвал в общины. Так берегите эти общины, как сокровища. Молитесь друг за друга, боритесь друг за друга, любите друг друга, даже когда очень трудно. Узнавайте друг друга. Это и есть путь посвящения себя и своей жизни Богу.

Выступление на общероссийской встрече Францисканского Ордена Мирян России

«Вы – свет миру» (Мф 5, 14)

Николай Дубинин OFMConv.

Господь говорит нам: «Вы – свет миру». Прежде всего, давайте определимся с понятием «свет». Первое, что мы можем вспомнить: Сам Господь Творец – это свет (Пс 26, 1–6). В современном переводе эти стихи звучат так: «Господь – мне свет и спасение, так кого мне бояться? Господь – оплот жизни моей, так кого мне страшиться?» Это слова из Ветхого Завета, слова человека, который живет своей верой в Бога, живым общением с Ним. Его молитва выражает отношения между ним и Богом, то, как он видит присутствие Бога в своей жизни. И из этого рождается образ: «Господь, Ты – мой свет».svet-miru

Именно сквозь призму этих слов становятся понятны все остальные слова псалма. Псалмопевец говорит: «Окружит меня вражеское войско – моему сердцу не страшно! Война подступит ко мне – я полон твердой надежды!». Это наверняка не слова человека, который никогда не переживал потрясения или несчастья; это не слова ребенка-хвастунишки, который прыгает в песочнице и кричит: «А я не испугаюсь, если будет война, мне ничего не страшно! Я все равно буду смеяться, даже если меня побьют!». Это слова человека, который находится в совершенно другой ситуации. Это слова человека верующего. Не того человека, который не испытывал никогда неудач, несправедливости, боли, потерь, не впадал в грех. Это говорит человек, который все переосмысливает и переживает в свете своей веры. Для которого Бог – это не какой-то истукан, обязанный служить тому, чтобы у человека все было хорошо. Вера этого человека основывается на том, что Бог – Творец, Вождь, Царь. Это – Истина. И псалмопевец осознает свое положение творения, слуги, раба, человека слабого, существа ограниченного, которое не является полностью самодостаточным и независимым. Так может сказать и говорит человек, который принимает реальность целиком.

Этот исходный пункт будет очень полезен для нас. Самый первый свет – свет, который не исходит от нас. И даже не свет, который кто-то нам дал. Но источник всякого света – это Сам Бог. Если мы открываем этот Источник и способны себя в этом свете увидеть, то у нас появляется возможность действительно понять и принять свою реальную ситуацию. И это нас открывает к общению с Богом и с самим собой.

Принять реальность

Наверное, вы знаете, что в практике иудеев есть каждодневная благодарственная молитва, суть которой сводится к тому, что человек благодарит Бога за то, что он сотворен, что он существует; за то, что он – иудей и что ему дана вера в Единого Бога. А в нашей жизни – имеет ли место подобная молитва? И если она есть, не является ли она просто какой-то формальностью или чем-то, что никак не сообразуется с образом нашей жизни и образом мыслей? Такое несогласование – очень нередкое явление, из-за этого мы становимся грустными и несчастными, неспособными радоваться и делать добро, чувствуем себя обреченными. А связано это с тем, что мы не до конца принимаем свое существование. Прежде чем переживать мистические явления, давать всяческие свидетельства, совершать чудеса, обретать венцы славы, мученичества и праведности, надо сделать первые шаги. Возможно, нас этому не научили или, может быть, мы еще недостаточно научились.

Почему я привел в пример благодарственную молитву иудеев? В иудейской среде она являлась чем-то естественным, заложенным в человека с детства. Как тот факт, что человек живет и может двигаться, что у него есть имя. И точно так же у него есть отношения с Богом. В современной ментальности, с нашим субъективным подходом, нацеленным на «я», у нас нет такого твердого фундамента. И мы, действительно, по-язычески ставим свое принятие Бога, в зависимость от того, хорошо ли НАМ или плохо. И соответственно, в иную плоскость переносится не только осознание себя, но и осознание себя человеком счастливым. Но наша задача – не изобразить счастливого человека, а, будучи счастливым человеком, не скрывать этого и делиться этим с окружающими.

Часто мерилом счастья для человека становится некое «комфортное состояние». И, рассуждая таким образом, мы приходим к очень печальному заключению, что человек счастливым быть не может. Потому что существует множество всяких требований и потребностей, которые не могут быть удовлетворены. Все постоянно меняется. Мы пробуем, опять-таки по-язычески, составить список пожеланий Богу, список наших «я хочу». Это подобно сотворению мира своими руками, «кройке и лепке» его из своих желаний, по собственному взгляду, вне зависимости от того, как дела обстоят на самом деле.

Например, человек живет в маленьком городке в очень скромных условиях. И этот человек говорит: «Я хотел бы жить в другом месте, в другом климате, в совершенно других условиях. И чтобы все, что меня окружает, было совсем по-другому. Чтобы мир был похож на рай: дом не ветшал, плодовые деревья постоянно плодоносили, чтобы время не текло, чтобы никто не старел и не умирал. И чтобы вокруг были только друзья… А поскольку всего этого у меня сейчас нет, то я – человек несчастливый. И Бог мне нужен для того, чтобы все это у меня было. А раз Он не обеспечивает, значит, Он меня не любит, или Его вообще нет». К такому заключению рискует придти каждый, кто будем ориентироваться на подобное рассуждение.

Но в этом случае мы попадаем в замкнутый круг не-сопоставления себя с реальностью. Когда человек учится собой управлять, он знакомится с окружающим миром. Он соотносит самого себя с тем, что его окружает. И вот здесь неприятие реальности противоречит христианскому подходу и осознанию того, что Бог есть Жизнь, что Он есть Свет, который все просвещает. Никто не выбирает, когда и где родиться. Никто из нас не может полностью, до конца распланировать свою жизнь, гарантируя себе приятное окружение, благосостояние и мирное небо над головой.

Но означает ли это, что каждый раз, когда что-то рушится, мы должны становиться (или имеем право чувствовать себя) несчастными? У многих людей возникают проблемы психологического и религиозного характера, связанные с принятием своего существования. Чтобы открыть этот мир, чтобы радоваться своему существованию, нужно выходить за пределы материальных рамок, нужно перестать смотреть на Бога, Который есть Свет, как просто на «палочку-выручалочку», необходимую в определенную минуту. Перестать смотреть на Бога, как на электрическую лампочку: захотел – включил, захотел – выключил. Не надо так обходиться с Богом.

Господь дал нам свободу воли и разум, нам надо их учиться правильно использовать. Сделайте такое испытание совести: «Насколько я действительно могу сказать, что счастлив потому, что существую?» Не потому, что я так захотел. И не потому, что я счастлив из-за каких-то своих качеств или возможностей. А именно вследствие самого факта существования.

Первое и самое важное для принятия Божьей воли в своей жизни – это принять с благодарностью тот факт, что Господь тебя сотворил и поставил жить в это время и в этом месте. Если у нас еще нет такого ощущения, если мы еще не выросли и не направляем свои мысли и свою волю (а в этом и есть воспитание воли), то будет почти невозможно говорить о каком-то принятии и исполнении Божьей воли. Мы можем это делать механически, но в этом будет нечто подневольное, ненатуральное, и это не принесет никакой радости, никуда нас не приведет. Поэтому первое, с чего нужно начинать, открывая для живой воды нашу жизнь, – это с благодарностью принимать факт нашего существования. Это Господь, будучи Твор¬цом, захотел так, чтобы я родился не в XIX веке и не где-нибудь на Канарских островах, а в наше время и именно здесь, в такой семье, какая у меня есть: полная или неполная, счастливая или несчастливая… И это Он дает мне возможность жить, расти, чего-то добиваться, чего-то хотеть.

Сейчас у нас достаточно распространены унылые и даже агрессивные настроения. Часто можно встретиться с отстраненно-осуждающей позицией: «Дурацкая страна, плохая власть, и все-все самое неприглядное». При этом мы ничего не делаем и даже не думаем, что и как можно переменить к лучшему. Мы порой даже не знаем, чего сами хотим. И получается, что мы – «жертвы» Бога, потому что мы не выбирали сами, где и как жить. На самом же деле, корень проблемы кроется в том, что мы не принимаем факта своего существования как воли Божией. Мы не принимаем волю Божию в своей жизни – вот эту, самую первую. Бог Отец, послал в мир Своего Сына Иисуса Христа, когда этого захотел и как захотел. Точно так же и каждый из нас пришел в этот мир в тот момент и в том месте, где определил Сам Бог. Предвечный Божий замысел заключается в том, что человек в определенный момент приходит в этот мир, проходит свою жизнь и имеет возможность обрести вечное счастье.

Первый момент проявления Божьей воли к тебе как к личности: Бог ставит тебя в это место и в это время. И это должно человека верующего наполнять радостью, оптимизмом и желанием жить. Не потому, что мне повезло. Не потому, что Бог угадал мои желания, а потому, что все измеряется Божьим замыслом, а не тем, насколько все хорошо совпадает с моими желаниями.

Давайте, размышляя над псалмом (Пс 26), где говорится, что «Господь – мне свет и спасение», перейдем в свете этих стихов к размышлению о своей жизни. Не бойтесь увидеть, что на самом деле корень того, как мы переживаем какие-то ситуации, лежит вот в чем: мы не до конца приняли то, что Бог нас сотворил и поставил здесь, что это – не просто какая-то случайность. И то, что Бог добрый, Высшее Благо. Даже если мы этого не видим и не чувствуем, мы нужны здесь и сейчас. И это для нас хорошо. И тогда мы сможем понять, что значит «сердцу не страшно, когда окружает вражеское войско». Понять, почему жизнь не закончилась, когда теряешь близкого человека; что значит не впасть в отчаяние и в уныние, когда разбомбили твой дом и ты бежишь неизвестно куда и неизвестно на сколько.

Образы света

Божественный свет дает человеку возможность осознать себя в сотворенном мире, увидеть свое место. Мы взаимодействуем, познаем себя и окружающий мир через наш разум и сознание. Чем больше Божественный Свет проникает в наш разум и сознание, чем больше мы ему позволяем, тем яснее видим свое место в жизни и более способны принимать его и двигаться по жизни согласно нашему призванию. Чем меньше этого света, тем нам труднее все это понять. Выход здесь только один – надо желать этого Света, надо захотеть впустить его в жизнь, обратить на него внимание.

Раз мы говорим о свете, то можно посмотреть на законы природы, связанные со светом. Чем дальше от нас свет, тем он холоднее. Есть далекие звезды, которые намного ярче светят, чем солнце, но мы их видим, только если небо чисто. Они кажутся нам крохотными, дают совсем мало света. И не дают никакого тепла. Солнце – светило, которое находится ближе к нам. Оно – источник света, которого достаточно, чтобы все жило и росло. И чем ближе этот источник света, тем теплее становится. Если на звезды мы можем спокойно смотреть, то на солнце нужно смотреть через темное стекло: если будешь смотреть долго невооруженным глазом, рискуешь ослепнуть. Чем ближе к нам источник света, тем больше он начинает нас не только греть, но и обжигать, и даже сжигать. Св. Антоний Падуанский говорил о пламени так: «Пламя обладает четырьмя свойствами. Оно согревает, освещает, очищает и сжигает». Как и что очищает огонь? С древних времен огнем очищали благородные металлы: под действием огня рудный камень плавится и содержащийся в нем металл отделяется от примесей. То, что невозможно в твердом холодном камне, становится возможно при помощи огня. К четырем упомянутым св. Антонием свойствам можно добавить еще одно свойство огня. Пламя не только сжигает, но и зажигает, т. е. имеет свойство передаваться.

Самый яркий образ света мы встречаем в Литургии Пасхи. Она начинается с зажжения и благословения нового огня. От этого огня затем зажигают Пасхал – пасхальную свечу, которая является символом Христа. Конечно, эта символика имеет отношение к ветхозаветному столпу огня. Следуя за горящим Пасхалом, мы входим в храм. И сначала светит только Пасхал. Если литургия совершается поздно вечером или ночью (как и должно быть), это все красноречиво и наглядно переживается: переступая порог храма, мы еще находимся во тьме, но идем за светом. И вот, после второго возглашения: «Свет Христов», – верующие начинают зажигать свои маленькие свечи от Пасхала, а затем и друг у друга. Свет начинает постепенно наполнять храм. Пламя сжигает маленькие свечки, но в то же время пламя раздается другим людям. Чем больше этих маленьких свечей, тем больше наполняется светом храм. В этом обряде мы видим символ действия Божественного Света в нас. Каждый из нас становится маленьким источником света, все больше и больше освещая вместе с другими окружающую тьму. Горя – сгораем, но даем свет всем вокруг, даем жизнь. Апостол Иоанн говорит, что свет был источником жизни. Это наглядный пример того, как Бог Своим светом действует в нашей душе.

Когда приходит в мир Христос, Божественный Свет, который нас освещает, становится таким огнем, с которым мы имеем непосредственный контакт. Старец Симеон, встречая Младенца Иисуса в храме, говорит: «Свет к просвещению язычников». Это уже не просто нейтральный свет, который освещает весь мир по своим законам. Это – свет целенаправленный.

Далее, Сам Христос говорит: «Я – свет миру. Кто следует за Мной, имеет жизнь вечную». Этот целенаправленный свет уже не просто приходит, чтобы тебя просветить, но уже ты начинаешь за ним идти. И в том же Евангелии от Иоанна, чуть позже, Христос говорит: «Пока Я в мире, Я – свет миру». В тот исторический момент Он Сам ведет Своих учеников и Сам является тем Светом, который зажигает всех вокруг, зажигает Его учеников.

И, наконец, мы слышим в Евангелии от Матфея: «Вы – свет миру. Когда зажигают свечу, не ставят ее под кроватью, но ставят на высокое место, чтобы она горела». Таким образом, Христос констатирует, что Его ученик – это свеча зажженная, которая горит. У нее есть другое предназначение, чем просто где-то лежать. Слова «ВЫ – свет миру» обращены к нам.

Св. Антоний говорит, что само пламя, сам по себе огонь не виден, но он становится видимым и приобретает разнообразные оттенки и цвета при взаимодействии с материалом, который он сжигает. Для того, чтобы огонь стал видимым и приобрел свои собственные свойства, он взаимодействует с каким-то материалом. И в тайне Воплощения мы это видим. Всеобъемлющий Божественный Свет становится конкретным. Он приобретает форму, его видно. Слово стало плотью и обитало с нами. Свет стал пламенем в Иисусе Христе, и Его Божественная природа во взаимодействии с человеческой дает видимое пламя. Стоит задуматься: насколько Иисус стал светом для меня? Позволил ли я этому свету настолько приблизиться ко мне, чтобы стать видимым? Какую форму и оттенок он приобретает, взаимодействуя со мной?

Огонь Евангелия и природа теплохладности

Христос говорит: «Я – свет миру. Кто следует за Мной, имеет жизнь вечную». Что значит следовать за Христом? Как надо следовать за Ним, чтобы иметь жизнь вечную? Практика показывает, что формы жизни в этом свете бывают самые разные. Когда человек встречает Иисуса, сталкивается с Его светом, он может позволить себя согреть. Он может позволить себя просветить. Есть люди неверующие, отвергающие Бога. Есть люди, которые приходят в церковь свечку поставить, помолиться, знают, что есть религиозные праздники. Они знают про десять заповедей и могут «Отче наш» прочитать. Это первая ступень знания. Вторая – когда Божественный Свет начинает согревать. То, что говорится в Евангелии и учении Церкви, воспринимается нами как христианский образ жизни, становится не просто фактом, с которым мы сосуществуем, а становится для нас чем-то авторитетным. И тут в зависимости от наших желаний, устремлений, эгоизма начинаются разные вариации. Мы можем быть либо «светолюбивыми», либо «теневыносливыми». Либо выходить на свет, либо прятаться в тени. Когда мы прячемся в тени? Когда мы ориентируемся на собственные желания, мнения и настроения. Особенно это характерно для людей, которые принимают Евангелие и приходят к вере в сознательном возрасте. Но и те, кто в детстве пришел к вере, от этого не свободны. Когда человек принимает Христа, он сначала восхищается, а потом все-таки начинает возвращаться к привычному образу жизни, потому что в Евангелии отнюдь не все легко и удобно. И чем больше мы выходим на этот солнечный свет, который греет, тем больше он начинает нас менять. Это касается не только области знаний, но и образа жизни. В Евангелии есть не только слова утешения, но и слова обличения. Например, там говорится о том, что наши дела должны совпадать с нашими словами. О том, что христианин призван к прощению и к примирению. Во Христе прощение побеждает холодную справедливость. Когда говорят: «Это – в том числе и ТВОЯ миссия», – это не всегда легко принять.

Иногда нам кажется, что у нас ситуация особая, а значит, евангельское слово нас не вполне касается. Или можем думать так: «В Евангелии-то все хорошо и красиво, но все делают по-другому». Мы прячемся в тень. Мы остаемся в холодке и не изменяемся. Это то, что апостол Павел называет теплохладностью. Это – большая беда христианства и большая беда Церкви. Порой возникает даже зависть и ностальгия, если посмотреть на христианство первых веков. Верующих было мало, они подвергались преследованиям. Но если человек становился христианином, он менял всю свою жизнь. Сначала он подтверждал свое намерение изменить жизнь, ориентируя ее на Христа, не взирая на опасности, неудобства и трудности. Потому что знал, что то, чего он может таким образом достичь, более прекрасно и высоко, чем то, что у него есть сейчас.

Теплохладность все эти стремления убивает. Это такой «тенечек»: вроде бы и светло, но в то же время нас ничто не затрагивает. Мы скорее ищем подтверждение тому, что наша жизнь и поступки не слишком противоречат Евангелию: «А где Христос сказал Своим апостолам, что курить нельзя? Есть такие слова? А выпить-то можно – вспомним хотя бы первое чудо в Кане Галилейской». Это, конечно, банальные примеры, но подобным образом можно многое оправдать. В истории человечества было много случаев, когда поступки, достаточно неприглядные и противоположные сути Евангелия, оправдывались тем, что в Библии не было резкого обличения конкретно таких поступков. «А все, что не запрещено, разрешено», – мы можем прийти к такому выводу. Опасность в том, что по такому принципу можно найти оправдание практически на все «неудобные нам» случаи жизни. На самом же деле такой подход становится тормозом, который останавливает нас на пути духовного развития и человеческого роста. «Мне здесь хорошо, и больше ничего не надо». Только если мы преодолеваем подобного рода искушения, достигается третья ступень влияния света и тепла на нас – это когда свет начинает нас очищать. Каменная руда, в которой есть благородный металл, содержит множество примесей. Руда тверда и холодна, и только под действием огня она размягчается. Огонь очищает ее от примесей. Если она остается в тени, то невозможно отделить все эти примеси, которые мешают руде стать чистым золотом или серебром.

Нечто подобное происходит и с нашей душой, когда мы переступаем порог внешнего взаимодействия с Евангелием и как бы входим внутрь Евангелия. Тогда мы начинаем рассматривать Евангелие не только с исторической или идеологической точки зрения, но делаем его своим ориентиром в различных жизненных ситуациях. И в этих ситуациях мы под действием Евангелия можем становиться другими. В нас уже не говорят все эти (вполне естественные) «примеси», мы начинаем действовать по-другому. Это те ситуации, где стремление мира и Божественное стремление противопоставлены и идут в разных направлениях. И выбор направления здесь зависит, прежде всего, от желания человека. Когда я говорю: «Мне трудно жить по Евангелию», – складываю руки и начинаю плыть по течению, это тоже мой выбор. Христос не обещал, что все будет нам даваться без всякого усилия. Жить по Евангелию нелегко – но возможно! Заложенное в каждом человеке добро стремится приблизиться к огню Евангелия. Под его влиянием мы способны менять взгляд на жизнь, на свои поступки и собственный выбор.

И тогда мы уже не ищем себе оправдания в том, что Евангелие «ничего на этот счет не говорит», и «Церковь за это не предает анафеме», и что «так делают все». Для нас становится насущным вопрос: «А как поступил бы Иисус?» Или: «Как поступал Иисус в таких случаях?» Стоит задуматься: готов ли я сделать Евангелие таким огнем, который плавит и изменяет мою душу?

Четвертая ступень – это когда пламя горит. Оно сжигает, «съедает» воск. И благодаря этому пламя приобретает конкретную форму и конкретный цвет. Расплавленное железо будет светиться до тех пор, пока оно находится в огне, потому что оно приобретает свойства огня. Но как только его вынимают из огня, оно опять становится твердым. Чтобы поддерживать горение, ему нужно постоянно быть в огне. Лишь тогда оно способно передать этот огонь дальше. Этот пример может служить образом духовного пути, который предлагается каждому из нас. На этом пути стоит подумать: в какой точке нахожусь я?. Привлекает ли меня солнце, или же я боюсь, что оно обожжет? Может быть, чувствую свою неподатливость? Или нахожусь еще далеко от источника света и (если быть откровенным) не очень-то и хочу, чтобы Христос меня «переплавлял»?

Свеча и огниво

Сказка Ганса Христиана Андерсена о сальной свече, которая нашла свой смысл и предназначение благодаря огниву – это сказка о человеке. Для того, чтобы обрести свет жизни, мы призваны идти за Христом, но получается у нас это либо слишком мистически, либо слишком романтически, без соотнесения с конкретной повседневностью. Многое в реальной жизни мы воспринимаем как помеху для следования за Христом. Но сказка Андерсена как раз показывает нам, как происходит наше «зажжение» в повседневной жизни.

Сальная свеча зажглась от огнива. Собрат нашего Ордена, чья статья была опубликована в предыдущем номере нашего альманаха, говорит, что св. Антоний прокомментировал это таким образом: трут – это человеческая природа, наша повседневность, а кремень и кресало – это твердые, холодные, неприятные ситуации повседневной жизни: наши неудачи, грехи, то есть все, что травмирует и ранит нас. Но именно эти кремень и кресало выбивают искры, без которых трут вряд ли зажжется. Эти возгорающиеся искры можно назвать искрами покаяния. Хотя жизненные испытания тяжелы и неприятны, они способны спровоцировать эту искру, которая падает на трут нашей человеческой природы. Как человек раздувает трут, чтобы возгорелся огонь, так и Святой Дух раздувает свой огонь в нас.

Очень рекомендую именно такой подход. Не надо ждать какой-то мистики, чего-то сверхъестественного. Не надо отделять свою духовность от повседневной жизни или противопоставлять их. Все, что происходит в нашей жизни, и все, что от нас не зависит, может стать своего рода «огнивом». Во многом это зависит от того, насколько мы принимаем свою жизнь и открыты к примирению. Без этого христианство просто невозможно. Пока эти вещи у нас не упорядочены – это раны, которые сочатся и кровоточат, которые, если вернуться к образу свечи, делают нашу свечу мокрой… а ее нужно высушить! Нужно немного поработать, чтобы впустить Божий свет, который греет, освещает и исцеляет, готовя нас принять этот огонь и зажечься.

Такой подход особенно полезен, когда мы переживаем ситуации зла и несправедливости. Мы не можем от таких ситуаций полностью обезопаситься. Когда Христос призывает учеников, Он не говорит, что все будет хорошо, а лишь посылает их идти, гореть и делиться Благой Вестью. Вспомним, сколько неприятностей Иисус предрекает Своим ученикам. Впрочем, и земной путь Самого Христа нельзя назвать эталоном успешной и комфортной жизни.

Как мы поступаем, когда сталкиваемся с несправедливостью? Какие в нас рождаются чувства и куда они нас ведут? К сожалению, зачастую в сложные моменты жизни люди, называющие себя христианами, оказываются неспособны или не хотят посмотреть на данную ситуацию по-христиански. Обиды пробуждают такую пучину эмоций, что Евангелие тонет в ее бурных волнах, перестает быть для этих людей не только ориентиром, но вообще чем-то живым. Иногда напоминания о том, что Христос учит прощать, а не «достойно и праведно ненавидеть» обидчиков, учит быть с теми, кто страдает, вызывает припадки гнева даже у, казалось бы, вполне благочестивых практикующих христиан. Увы, это порой происходит и сегодня среди нас, в нашей Церкви и нашем обществе. Важно, чтобы мы научились замечать, как такие конфликтные ситуации влияют на нас. И (возвращаясь к образам сказки о сальной свече) «сушить» таким образом «трут» нашей человеческой природы. Даже если это бывает непросто. Даже если хочется закричать и все бросить. Помните книгу Иова? Когда случаются одно за другим несчастья, уже вопиющие, его жена говорит: «Да прокляни Бога и умри!» Бывают такие моменты человеческого бытия, когда мы не понимаем, за что переживаем испытания. Куда мы выходим из этого кризиса и как мы выходим, это уже зависит от нас. И это становится показателем того, насколько мы впустили этот свет Христа в нашу жизнь. И насколько Евангелие стало для нас ориентиром.

Несколько слов о наушниках и темных очках. Готовность к общению и свидетельству

Такие простые вещи, как наушники и очки, – это уже не просто аксессуары. Зачастую в больших городах это свидетельство того, что человек избегает вступать в общение с другими. Не в том дело, что они такие великие меломаны и не могут без музыки прожить и получаса. Или что солнце так сильно светит им в глаза, что очки им жизненно необходимы. Эти простые предметы символизируют изоляцию от внешнего мира. Надели наушники, надели очки – и словно кричим: «Не трогайте меня! Вы мне абсолютно не нужны! Я не хочу о вас ничего слышать! Я не хочу вас видеть!» И вопрос: идя по улице в такой вот «оболочке», какое свидетельство мы даем?

Или вот другая картинка из католической жизни. Беседуешь с человеком, который не участвует в воскресных мессах. «Я очень верую, но не хожу». – «А почему?» – «Вы знаете, мне люди мешают молиться. Я хожу в храм в будние дни, когда там никого нет и никто мне не мешает». Это те же самые наушники. И те же самые темные очки. Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. То есть для человека реальность Церкви, факт общения как чего-то доброго и необходимого просто не существует. А если он и приходит, то лучше бы, чтобы храм был побольше, в нем было побольше колонн, которые должны быть потолще. И тогда мы лучше рассредоточимся по храму, будем подальше от алтаря и подальше друг от друга. Эта болезнь бывает весьма заметна в нашей Церкви. Прежде чем стремиться к великим делам, нам нужно научиться общаться с другими людьми. С этого все начинается. И это – одна из первых форм свидетельства. Не надо искать других форм, пока мы не научились быть готовыми войти в отношения с внешним миром.

Мы часто слышим о том, что человек сотворен по образу и подобию Божию. Порой мы критично смотрим на себя и говорим: «Я такой несовершенный, неужели это образ и подобие Божие?» Да, каждый из нас является очень несовершенным образом Бога в силу первородного греха и слабости человеческой природы. Но человек имеет возможность в любой момент начать работать над тем, чтобы образ Божий становился более явным в нем. И первый основополагающий шаг – это желание выходить за рамки собственного «я». Из привычки ориентировать весь мир и свою жизнь только на себя. И стремиться к тому, чтобы перестать себя при этом чувствовать жертвой. По природе своей мы созданы для общения с другими, и это для нас хорошо. Общение не измеряется тем, «что мне дали», а тем, «в какие отношения я вошел».

История жизни святого Франциска – это история, повествующая о том, как человек, похожий на любого из нас в начале своего пути, становится светом миру. Франциск переживает ряд потрясений, которые сыграли роль огнива, зажгли его. Так, в Завещании он пишет: «Господь так дал мне, брату Франциску, начать творить покаяние: когда я жил в грехах, мне нестерпимо горько было видеть прокаженных. И Сам Господь привел меня к ним, и я поступил с ними милостиво. И когда я уходил от них, то, что казалось мне горьким, обратилось для меня в сладость души и тела».

Встреча с прокаженным, когда Франциск приближается к нему и сострадательно целует, была отражением того, что уже произошло в душе святого Франциска. Он становится способным пересилить себя и выйти навстречу прежде неприятному для него человеку, войти в его судьбу.

Потом он говорит о том, что горькое стало сладким. Это результат преображения. После этого Франциск изменил свой путь. Пошел в лепрозорий и ухаживал несколько месяцев за прокаженными. Его помощь была ценна тем, что она совершалась от чистого сердца и поэтому была свидетельством. И наше свидетельство, каким бы мизерным оно ни было, всегда базируется на том, что мы готовы «выйти за пределы самих себя», из своей жизни, и войти в общение с другими людьми, которые перестают быть для нас чужими незнакомцами.

Папа Франциск очень мудро подметил, что христианское свидетельство начинается не с бомбардировки религиозными сообщениями, а с готовности отдать себя другим.

Вопрос готовности очень важен. Мы не призваны в один день стать Матерью Терезой и святым Франциском вместе взятыми. Но в нашей повседневной жизни возникает очень много мелких ситуаций, где в какой-то степени требуется наша готовность не замыкаться в себе. Это базовый ответ человека на приглашение Бога – отношения с Ним. С Богом, Который не закрылся в Себе и Который Своим светом нас озаряет, и это уже есть форма общения. И Который дает нам Иисуса. Если мы верим, то мы принимаем это как истину: Бог хочет общаться со мной. Он становится, будучи Светом миру, светом и для меня. И потом Он говорит: «И ты тоже – свет для других. Иди и свидетельствуй».

Фото Дмитрия Молева

 

Смирение: путь к Богу и путь к себе

 Павла Бобэр MSF

Смирение – это не черта характера. Это внутренняя позиция, которая в действительности является основанием для нашей душевной и духовной жизни. Иными словами, это не одна из добродетелей, а основание для добродетелей. Читать далее Смирение: путь к Богу и путь к себе

Брат Лаврентий Воскресения: «Посвящать Богу все, что делаешь»

Этот совет монаха-трудника из Ордена Босых Кармелитов, жившего в XVII веке, находит живой отклик в сердцах людей и сегодня. На вечере в нашем Францисканском культурном центре в Москве, где состоялась презентация книги «Хождение пред Богом. К 400-летию со дня рождения брата Лаврентия Воскресения», зал был полон, гости задавали все новые и новые вопросы – о вере, покаянии, молитве… Читать далее Брат Лаврентий Воскресения: «Посвящать Богу все, что делаешь»